Снимая верхние коробки с сундука, Алиция ворчливо отозвалась:

– Чего пристала? Ну ладно, скажу, ведь не отвяжешься. Я решила привести в порядок книги. Ну те, что стоят на книжной стенке в гостиной. Не ты ли меня уже лет двадцать уговариваешь это сделать? Я пригласила специалиста из букинистического, некоторые они охотно возьмут, и он научил, что надо сделать. А во что мне их упаковывать, как не в пустые картонные коробки?

– Серьезно? – оживилась Мажена. – А почему мне ничего об этом не сказала? Я тебе охотно помогу.

Я обрадовалась.

– Если ты избавишься от ненужных книг, сделаю тебе дорогой подарок. И еще устрою в твоем садике фейерверк, хотя и не умею этого делать. Может, сразу и начнем? Я берусь обвязывать шпагатом связки книг, для этого не требуется знания всех иностранных языков…

Дело в том, что целая стена в комнате для гостей, в настоящее время моей, была занята книжными полками, сплошь забитыми старинными датскими книгами, главным образом по архитектуре и астрономии. Уже целые века их не только не читали, но даже к ним и не прикасались. Многие из этих раритетов дублировались к тому же переводами на немецкий, английский и польский. Вся эта библиотека свалилась на Алицию в качестве наследства, больше никто из родни ее покойного мужа не пожелал держать в своем доме столько макулатуры. Впрочем, где и стоять этим книгам, как не в доме Торкиля, бывшего архитектора и искусствоведа? Разумеется, другой на месте Алиции давно избавился бы от балласта, продав его букинистам, но для этого требовалось составить список имеющейся литературы, в котором каждая книга должна быть оформлена по всем правилам: автор, название, издательство, год издания и что-то еще. При одной мысли о такой грандиозной работе Алиции становилось плохо, вот книги и оставались на своих местах, покрываясь новыми слоями пыли и увеличивая тесноту и без того забитого до отказа дома.

Меж тем Алиция разошлась и продолжала плакаться:

– К тому же у меня перемешались семена и луковицы, просто не знаю, что делать, и без того сад отнимает все силы. Я считаю, что семена и прочие растения лучше всего держать в таких картонных коробках, мне так удобно, а их все не хватает. Вот я и стала запасаться. Там, внизу, уже заполненные, это только наверху пустые, надо рассортировать, к весне я не успела. Так что перестань придираться, мне и без того не сладко. О, глядите! Так и знала, в сундук уже больше ничего не запихаешь.

Нагрузив меня курткой и пледами, хозяйка приподняла крышку сундука, и его содержимое, видимо основательно утрамбованное, с силой вырвалось наружу. Тяжело вздохнув, Мажена молча ткнула куда-то подушки, которые наготове держала в объятиях, выбрала самую большую из коробок, вытряхнула из нее какие-то сухие былинки и сунула подушки, кулаками уминая их. Хозяйка не возникала. Усевшись на опять с трудом закрытой крышке сундука, она пыталась его запереть, после чего мы восстановили на нем прежнюю пирамиду, добавив к ней коробку с подушками, коробку со стояком и полочкой на кронштейнах и кое-что по мелочи, в результате чего наша пирамида опасно возвысилась над балюстрадой, огораживающей лестницу, ведущую в подвал. Алиция вынуждена была убедить себя, что не видит этого.

– Фу, управились, – довольно заявила она. – Кровать для Павла готова. Пошли отсюда, выпьем кофейку.

Я первая двинулась к выходу из ателье, но на полпути остановилась.

– Послушайте, может, распахнем двери?

– Зачем? – удивилась хозяйка.

– Чтобы проветрилось. Что-то запах мне тут не нравится. Атмосфера, так сказать. Неужели не чувствуете? Застоявшийся какой-то.

Обе потянули носами.

– Ты права, немного пованивает, – согласилась Алиция. – Но ничего страшного, это сказывается экология: и из сада наносит запах земли и удобрений, да и в ателье полно семян, удобрений, сухих трав, а в подвале я держу некоторые удобрения.