– Чего пристали? Так у меня получается, а хранить до тех пор, пока законному младенцу не стукнет совершеннолетие. Официально поручили, может, даже и на письме, а он яичко потерял, растяпа. Младенец рос не по дням, а по часам, человека грызла совесть, до того грызла, что он вспомнил: потерял в поезде. Ну и принялся искать сначала в многочисленных бюро потерянных вещей, а потом на еще более многочисленных железнодорожных аукционах. Не один искал, нанял помощников и до сих пор ищет…

– Только у Алиции? – удивился Павел.

– Кто так сказал? Может, рассчитал время и день пропажи и вышло у него, что данный мешок приобрела именно Алиция. А может, всех остальных уже обработал, одна Алиция у него осталась. И тут он узнал, что Алиция – явление уникальное, одна такая на всю Данию.

Алиция набычилась, но я пресекла попытки опять завязать бесцельную дискуссию.

– Я о деле говорю, а ты опять начнешь о мыле и старых портках…

– Я тоже о деле, – обиделась Алиция. – Если на секунду предположить, что ты права, почему тогда он не придет ко мне и не спросит? Или не даст объявления?

– Во-первых, может думать, что ты соврешь, а во-вторых, не хочет, чтобы узнали о потере, стыдно ему. Честно говоря, я думаю, на всю Данию у тебя одной остались до сих пор не вскрытыми мешки с котами, люди обычно распаковывают их, как только выиграют на аукционе. Так он может думать, что ты сама не знаешь о Фаберже, и он стибрит его у тебя без проблем.

– Ну что ты привязалась к этому яйцу?

– Первое, что пришло в голову. Да я не настаиваю на Фаберже, не нравится – пожалуйста, он может искать все, что угодно: старинные часы, свадебную фату прапрабабушки…

Собравшиеся с энтузиазмом стали дополнять мой список и не скоро спохватились.

– История занимательная, – похвалила меня Беата, – но не лучше ли Алиции поглядеть на оставшихся котов и тем покончить с проблемой?

Хозяйка сразу согласилась.

– С удовольствием это сделаю, если ты поставишь мне мешок под нос. А так… я не намерена дом рушить, капитальный ремонт пока не запланировала. К тому же не верю я ни в яйца, ни в свадебные фаты. И плевать мне на проблемы твоего склеротика. Раз он нанимает таких помощников, как Прохиндей, Психопат или вообще Падла – не стоит ему и помогать. Не желаю иметь с ним дела.

На этом наконец закончилась наша конференция, к тому же вину пришел конец. И мы решили хоть немного поспать.

***

Около полудня приехала Мажена, битком набитая вопросами-расспросами, но все они замерли у нее на устах, как только она приблизилась к калитке Алициного участка.

Последствия деятельности морозильника все еще давали себя знать. Вот странно, вроде бы Дания – страна ветров, а за все время ни одного порядочного, разве что изредка повеет какой-то жалкий зефиришко, которому явно не под силу развеять тлетворную атмосферу.

– Езус-Мария, что это у вас тут так смердит? – с ужасом вопросила гостья, переступив порог дома и застав нас всех в полном составе за завтраком, а может, ленчем. – Алиция, это какое-то мясо протухло! Или рыба! Господи, и аппетит у них не испортился!

– Ко всему привыкает человек, – философски заметил Павел. – Привет, рад тебя видеть. Как поживаешь?

– Хороший кофе все запахи отбивает, – одновременно с ним поучающе заметила хозяйка.

– Запахи! – фыркнула Мажена, – это ты называешь запахом?

Одна я соизволила дать пояснение:

– Баранья нога потеряла терпение и решила отправиться в голубую даль. Собственно, уже отправилась, но остались кое-какие сопровождающие… запахи. Садись. И хвати коньячку, предварительно понюхав, сразу приятнее станет.