Алиция включила посудомойку, и мы опять уселись за кухонный стол, вяло продолжая разговор. Обе сошлись на том, что Анита что-то знает, а нам всего не сказала, специально скрыла от нас, это мы обе почувствовали, но и без нее понятно – вокруг нас что-то происходит. Тайный сговор физически ощущался под крышей Алициного дома, но неизвестно какой, а значит, непонятно, как ему противостоять.

– Да нет, не может быть, что все они в полном согласии ополчились против меня, – задумчиво рассуждала Алиция… – Глянь, как живописно разлеглись мои кошечки… Прохиндей и Памела? Памела и Падла? Разве что один Зенончик безвредный…

– Не столько безвредный, сколько глупый, – поправила я подругу.

– Не скажи, он своим умом крепок…

– А вот в этом я начинаю сомневаться. Не умом, а инстинктом выбирает он себе то, чем можно попользоваться, в последнем случае – тебя. Нет, куда ему до Падальского, до Памелы, до Прохиндея. И если есть у него, как ты выразилась, свой ум, то он должен избегать их, держаться от них на расстоянии…

– Они просто запудрили ему мозги…

– Так ведь их у него нет! Хотя… может, водит нас всех за нос, притворяясь безмозглым, а жизнь его кое-чему научила, так он еще всех остальных вокруг пальца обведет и с носом оставит.

– А тебе жалко? Ну и пусть оставит!

– Только не за твой счет.

– При чем тут я? Опять начинаешь морочить мне голову, а я так считаю: пусть между собой цапаются, лишь бы меня оставили в покое. Это уже становится скучным. Да, кстати, Павел не забыл прихватить торбы с мусором?

– Мусором… Как ты элегантно выражаешься… нет, не забыл. А Беата позаметала все, что высыпалось…

– И что сделала с этим высыпавшимся… мусором?

– Всыпала в одну из сумок, ее тоже прихватили.

– Очень надеюсь, что пристроят их где-нибудь, не привезут обратно.

– А мы можем идти спать, ведь у них есть ключи.

– Не знаю, стоит ли, ведь непременно захотят воспользоваться ванной и опять спустят воду…

Так мы болтали о том о сем, не решаясь пока укладываться в постель. И опять пришли к выводу, что главной движущей силой наших врагов является эта Падла, Падальский, который старательно подобрал себе сообщников из людей, хорошо знающих дом Алиции. Если насчет того, что в доме идут поиски неизвестно чего, Алиция не сомневалась, только насчет котов в мешках не была уверена. Точнее, сомневалась. А я считаю: и не сомневается она, тоже уверена, просто убеждает себя, оправдывает собственную нерешительность, иначе будет вынуждена проверить содержимое всех имеющихся у нее кошачьих мешков. Однако в столь позднее время у меня уже не было сил ссориться с ней, и я даже нехотя поддержала любовную версию. Падальский и Памела, что ж, очень может быть. Памела вообще интересная женщина, Подлец же, несмотря на возраст, со своим польским темпераментом вполне может составить конкуренцию скандинавской сексуальной бесцветности.

Когда гремящая и трясущаяся посудомойка наконец замолкла и я вынуждена была приступить к следующему этапу – доставать чистую посуду и расставлять ее по местам, в распахнутых настежь дверях террасы появились Павел с Беатой. И как-то так появились, что мы с Алицией замерли.

– Алиция, – запинаясь начал Павел, – м-мне бы очччень не хотелось… но, боюсь, у нас опять неприятности.

– Вас прихватили с вонючим мусором? – догадалась Алиция. – Да не переживай так, уплачу штраф.

– Нет, мусор прошел блестяще. Но у тебя в саду лежит труп.

– Ты, должно быть, спятил. Какой труп?

– Дамский.