Я хмыкнул.

Сказал:

— Так было проще всего убедить тебя не соваться пьяной к окну — это во-первых.

Алина кивнула.

— А во-вторых, я очень хотел поговорить на тему своего сна: хоть с кем-то.

— Со мной?

— Не маме же объяснять, что считаю себя шестидесятилетним стариком. Это усложнило бы наши с ней взаимоотношения. А ты — хороший вариант: умеешь держать язык за зубами — если захочешь.

— Ну, допустим, — сказала Волкова.

Махнула портфелем.

— Четвёртая причина — тот самый разговор со Свечиным, — сказал я. — Хотел, чтобы о нём знал не только я. Только он и держит меня в этом городе. Как я и говорил, в моём сне я уехал из Рудогорска в начале ноября.

Мне почудилось, что Алина вздрогнула.

— А… теперь? — спросила Волкова. — Тоже уедешь?

Мне почудилось, что её голос дрогнул.

— Пока не решил.

Добавил:

— Но я очень хочу увидеть отца. И своих друзей, которые живут в Первомайске. В том моём сне я со многими из них дружил всю жизнь. А некоторых и похоронил. А в Рудогорске… тут у меня, так же как и у тебя, друзей нет. У меня здесь было единственное важное дело: закрыть твоё окно. Мы с тобой это сделали — ты жива, твоя бабушка не будет доживать в одиночестве. Учёба в школе меня не интересует: хоть сейчас сдал бы выпускные экзамены. Что ещё?

Пожал плечами.

— Вот потому меня и злит эта мутная ситуация с рассказом Лёни Свечина.

Взглянул на посыпанное веснушками лицо.

Алина вздохнула. Печально улыбнулась. Посмотрела поверх моего плеча.

— Понимаю, — сказала она. — Я бы тоже всё и всех бросила. Не задумываясь. И помчалась бы даже на край света. Если бы там хоть на минутку смогла снова увидеть маму.

* * *

Во вторник утром я снова повстречал на лестничной площадке Лену Кукушкину.

Соседка мне улыбнулась.

И сказала:

— Ванечка, ко мне вчера в школе несколько раз подходили старшеклассницы. Они расспрашивали о тебе. Говорили всякие глупости. И называли тебя Котёнком. Представляешь?

Лена хихикнула.

— А ещё они хотели знать, — сказала Кукушкина, — будешь ли ты снова петь в ДК на субботних танцах.

Глава 4

Табулатуру для гитары и ноты песни «Котёнок» я вручил Сергею Рокотову во вторник на второй перемене. Перенёс их из своей памяти на бумагу накануне вечером (сделал ради них перерыв в написании книги). Рокот затолкал бумажки с моими записями в карман и заявил, что сегодня же приступит с «парнями» к «отшлифовке» композиции. Поспешно со мной попрощался. Во вторник он так ничего и не сказал о планах на субботнее выступление. В этот же день ко мне вновь одна за другой подошли четыре улыбчивые старшеклассницы, поинтересовались спою ли я снова на субботних танцах. Ответил им, как и прочим, что пока не определился со своими планами. И выслушал от девчонок стандартную фразу «мы обязательно придём». В среду и четверг школьницы меня с расспросами не беспокоили.