* * *

Воскресенье я начал с утренней зарядки. Вчерашняя встреча с ПТУшниками простимулировала моё желание всерьёз заняться своим телом. Приседаниями и отжиманиями от пола я сегодня не ограничился — сделал полуторачасовой комплекс упражнений. Хотя логика подсказывала, что для подготовки к новой встрече с большой агрессивной компанией мне пригодились бы не отжимания, а регулярные пробежки. Но после полутора десятков лет, проведённых в инвалидном кресле, о беге я часто забывал: так же, как это случилось и вчера вечером. На пробежку сегодня не решился. Зато вдоволь покувыркался на ковре от окна до стены. И отработал самостраховку при падениях — вспомнил о тренировках в секции дзюдо. Грохотом своих костей о пол я разбудил маму. Та умылась, немного понаблюдала за моими стараниями. И тоже решилась на воскресный подвиг: отправилась на кухню жарить блины.

После завтрака я вернулся в свою комнату, немного постоял около окна — невидящим взглядом скользил по двору, по кронам сосен и елей. Понял, что родившаяся ещё после первого похода в гости к Алине Волковой идея окончательно созрела. Я взглянул на приколотый к обоям над письменным столом маленький карманный календарь. Отметил, что до конца года осталось три с половиной месяца. «А там ещё будет пять месяцев до школьного выпускного, — подумал я. — Времени более чем достаточно». Вынул из ящика стола чистую тетрадь на двенадцать листов, повертел её в руках. Увидел отпечатанный на обложке «Государственный гимн» — пробежался взглядом по его строкам. «Партия Ленина — сила народная нас к торжеству коммунизма ведёт!» — мысленно повторил я. Уселся за стол, выпрямил спину. Открыл тетрадь на первой странице и пока ещё вполне разборчивым почерком написал: «Глава 1».

Первые предложения получились корявыми, будто составленные человеком, плохо владевшим русским языком. Я безжалостно зачеркнул их и начал повествование в привычном для меня стиле: сразу с диалога. Главный герой книги (пока существовавшей лишь в моём воображении) уже виделся мне реальным человеком: с конкретными привычками и с собственной манерой разговора. Потому я не следил за тем, как будут говорить персонажи — уделял внимание лишь содержанию их диалога. Уже через десять минут заполнил неровными строками первую страницу. С грустью вспомнил о работе на компьютере: о текстовых редакторах, где можно было править текст лишь нажатиями клавиш. Но тут же прогнал эти неуместные сейчас воспоминания. Мысленно вернулся к уже распланированной в уме истории. Удерживал в воображении образы персонажей и старался не перегружать текст сухими историческими фактами.

Ближе к обеду я понял, что при всём желании не уделю работе над книгой много времени. Потому что непривыкшая к длительным нагрузкам рука уже едва удерживала шариковую ручку, требовала отдыха.