— Как прошёл вчерашний концерт? — поинтересовалась Алина.

Барсик и Кукушкина посмотрели на меня, насторожили уши.

— Какой концерт? — спросила Лена.

Волкова пояснила семикласснице, что вчера вечером во Дворце культуры я пел в составе вокально-инструментального ансамбля Сергея Рокотова.

— Правда? — сказала Кукушкина. — Ванечка, ты там выступал?

Мне почудилось, что её удивил не сам факт моего выступления во время субботних танцев. Лену поразило то обстоятельство, что она узнала о моём участии в концерте только сейчас. Семиклассница растеряно помахала ресницами. В её глазах промелькнула тень обиды. Но обиду тут же потеснило любопытство. Кукушкина блеснула глазами, резко вдохнула и забросала меня вопросами. Примерно теми вопросами, которые я и ожидал услышать от ученицы седьмого класса. Я слушал пионерку, озадаченно потирал переносицу. Выделил из потока слов: Лену интересовало, что я чувствовал вчера, на сцене. Она спросила, не испугался ли я, стоя перед большой и шумной толпой. Выпытывала (покусывая кончик тощей косички) громко ли мне аплодировали «девчонки» и понравилось ли им моё пение. Просила «подробно» описать «как всё там было». Но даже не упомянула о Сергее Рокотове, словно лидер ВИА её не интересовал.

Я уселся на диван и едва ли ни поминутно расписал девчонкам события вчерашнего вечера. Рассказал, как и когда пришёл во дворец культуры, и сколько там (к тому времени) собралось старшеклассников. Поделился впечатлениями от своих первых минут на сцене. Признался, что не на шутку волновался перед стартовой композицией. Описал свои ощущения от того, как смотрел сверху вниз на шумную толпу и чувствовал на себе десятки взглядов. Перечислил песни, которые вчера исполнил — вскользь упомянул и о «Котёнке». Сообщил, что «развлекался» только первые полчаса или час — потом уже «просто пел». Описал, как устал после концерта. Сознался, что «позорно сбежал» из танцевального зала, едва там зажгли верхний свет. Алина Волкова прислушивалась к моим словам столь же внимательно, как и Кукушкина (позабытая сигарета в её руке дымилась и тлела, угольками осыпалась в хрустальную пепельницу).

О том, что пел «Котёнка» на бис четыре раза, я не упомянул — лишь сказал, что некоторые песни меня просили исполнить повторно. В шутку пожаловался, что не получил от поклонников своего таланта ни единого «цветочка». Лена меня тут же заверила, что «обязательно» подарила бы мне «самый лучший» букет, если бы родители пустили её на танцы. Кукушкина посочувствовала мне, когда услышала о моих «дрожавших от усталости» (после концерта) ногах. Вновь и вновь с неподдельной искренностью жалела, что не слышала моё вчерашнее пение. Предсказала: теперь «девчонки в школе» будут обо мне «сплетничать». «Записочки тебе станут писать», — предположила Лена и нахмурилась. Я ответил, что «записочки» — это уже «слишком». Алина Волкова хмыкнула, но промолчала. О встрече с учащимися ПТУ я не сказал. Пока ещё не понял, как её трактовать: как стычку с хулиганами или как встречу с поклонниками.

О поэтессе Алине Солнечной ни Лена, ни Волкова вслух не говорили — молчал и я: опасался сболтнуть лишнее при Кукушкиной.