Конечно, в интернате я старалась зарабатывать как могла – делала домашки за других ведьмочек, что с моей памятью было не так уж сложно, объясняла младшеклассникам материал, помогала в библиотеке…

Вздохнула и поискала глазами лавку артефактов. Хорошую лавку. То, что слабенький артефакт не выдержит моей магии, я уже знала, так что не смотрим на цены, – главное – результат. Но как назло ничего путного не попадалось.

Я продолжила путь вглубь города. Теперь, будучи совершеннолетней, я могла спокойно гулять по городу – раньше приходилось довольствоваться только домом.

Старалась держаться только довольно богатых улиц, чтобы не пропустить нужную лавку, но пока видела лишь булочные, магазины одежды, магазины всяких ведьмовских примочек и прочего. Пару раз натыкалась на лавки амулетов, но их силы было недостаточно. Мне нужен именно артефакт!

За мыслями и попытками среди прочих вывесок рассмотреть то, что мне необходимо, едва не пропустила чей то жалобный плач. Встала как вкопанная, прислушиваясь. Тихий «мяу» снова повторился. Я нахмурилась, пригнулась и принялась высматривать котика среди расставленных кадок цветов и прохожих.

– Котик? – тихо позвала. Перепутать обычного кота с фамильяром было довольно трудно, и я точно знала, что мяукал последний.

Звук повторился откуда то снизу. С подозрением посмотрела на металлическую решетку сливного отверстия в плитке мостовой.

– Котик? – подошла ближе, наклоняясь и всматриваясь между грязными прутьями.

– Мяу…

Точно там! Проклятье!

Не жалея еще довольно нового платья, опустилась на колени, пачкая кожу и одежду в пыли.

– Котик, ты тут?

Прохожие, что сновали мимо, смотрели на меня как на умалишенную. Но неужели они не слышат, как он плачет?! Как можно быть такими жестокими! Впрочем, похоже я все же забрела на улицу людей, а они всегда отличались жестокими сердцами. Для них что кот, что фамильяр – одна дрянь.

– Мяу! Мяу! – раздалось уже увереннее.

– Как ты сюда забрался то, котик, – посетовала, подцепляя пальцами крышку люка и пытаясь ее сдвинуть, но она была слишком тяжелой. – В человека не можешь? – спросила, уже практически различив среди грязи и мусора живое существо.

Грустный «мяу» был мне ответом. Понятно, нужна подпитка. Помрачнела. Котики могли обращаться из человека в животное и обратно только при достаточности магической энергии. Когда мальчик – сын ведьмы и котика, становился из человека котиком, то излишки массы тела моментально преобразовывались в плотную магическую пленку вокруг фамильяра. Именно этими излишками часто и подпитывались ведьмы в случае, когда надо было пользоваться магией свыше собственных сил. А чтобы котик потом снова вернулся в форму человека, ведьме надо было вернуть котику ту энергию, что он потерял. Но тут уж, как правило, осечек не возникало – магия у ведьм имела свое свойство восстанавливаться сама по себе, от еды, сна и отдыха. А прочная связь между ведьмой и фамильяром делала все за них, налаживая энергообмен.

Молодые же котики, что еще не нашли себе ведьмы, как правило, пользовались специально заряженными артефактами с обезличенной магией, которая специально лишалась всякой индивидуальности, ведь котики зачастую выбирают себе ведьму именно по вкусу магии. Уж не знаю, как они там что различают. Знаю только то, что пусть котики и по большей части угождали вредным ведьмам в обычной жизни, но выбор всегда оставался за ними.

Я снова посмотрела на сжавшийся темный комок где то внизу.