Девочки…

Осознав факт своей беременности, еще тогда, пару недель назад, Карина практически убедила себя в том, что у них родится мальчик. Не может быть иначе. Просто не может. Она и за мальчика будет бояться, за каждый его шаг и вздох вне пределов своей видимости. Но мальчики — они вырастают в мужчин. Они сильные, они могут защитить себя, по большей части. А у их ребенка будет с кого брать пример. У детей…

Господи! При всем своем атеизме, Карина готова была встать на колени и молиться о том, чтобы дети внутри нее были мужского пола.

Потому что, если это будут девочки… Она не представляла, как сможет такое вынести, чтобы там не говорил Валентин, и как не пытался бы ее убедить, что даже женщины без ее прошлого волнуются о безопасности своих будущих детей. Кто лучше нее знает то, как беззащитны девочки перед безумными, дикими желаниями взрослых мужчин? Кто настолько посвящен в самые больные фантазии извращенцев? И одна мысль, один намек на то, что ее дети, что их с Костей дочери могут попасть в такую ситуацию или встретить своего «Картова», или кого-то, на подобии ее отчима…

Карина опустилась на пол, ощущая, что задыхается от страха. Как можно одновременно бояться самой беременности, меняющей, перекраивающей ее тело и эмоции, и сходить с ума от ужаса за будущих детей — она не представляла, и не задумывала. Просто ощущала это.

Определенно, одной встречи с Валентином ей катастрофически мало.

Карина подозревала, что им с психотерапевтом придется тесно подружиться, потому что, иначе, ежедневное общение на протяжении ближайших девяти месяцев может стать напряженным. Но вряд ли ей удастся видеться с ним реже. Она не имеет права подвести Костю и обесценить все то, что он для нее делал.

Отдавая себе отчет в том, что отпущенный ею самой себе час подходит к концу, Карина осторожно поднялась и побрела в ванную комнату. Посмотрела в зеркало на свое бледное отражение, и рассердилась.

Нет, так дело не пойдет. Определенно. Как бы там ни было, но она должна взять себя в руки. Только единицы среди женщин способны вынести то, что она вынесла, и сохранить разум, научится выживать. И Карина все это вынесла. А теперь, что? Боится сделать то, что по всему миру делают миллиарды женщин? Родить ребенка любимому мужчине?

Это просто абсурдно, и надо прекращать на этом зацикливаться.

Да, страшно, да непонятно, и непривычно. И тело ее не слушается, само творит, чего хочет. Но, по крайней мере, у нее есть четкая уверенность в краткосрочности подобных изменений, как напомнил ей Валентин. И после, ее тело вновь будет в ее полном и безраздельном владении. А пока она может попытаться привыкнуть к новому опыту, не болезненному, и не насильственному. Просто такому, какого еще не было в ее жизни.

Она может и сумеет это сделать. Не сразу, но постепенно.

Руки Карины, словно сами по себе, подняли край блузы и накрыли совсем плоский еще живот.

Она очень постарается относиться к этому, как к любопытному эксперименту, имеющему конечный срок, и сумеет вынести, взять свой страх под контроль. И, возможно, в процессе этого, даже обучится как-то совладать с той паникой, что рождала в ней одна мысль о безопасности будущих детей.

Хотя, в этом Карина сомневалась. Но, все же. Не зря же Костя этого Валентина в друзья записал и столько доверил. Тот должен быть очень хорошим специалистом, чтобы получить такое благоволение Соболева. Вот он ей и поможет.

Решив на этом прекратить думать на сегодня и попытаться теперь с мужем обсудить новость, которая на них свалилась, Карина спустилась вниз.

Костю она нашла быстро, муж, предсказуемо для нее, обосновался в кабинете, который с удовольствием обжил после переделки.

Но вот что Карина предсказать не могла, так это то, что за тот час, который она провела в спальне, Константин сумеет напиться. Не так, чтоб «в стельку».