– Иголка. Возьмешь его в седло.

    – Капитан! – Иголка растерянно фыркнула. – Но так мы вообще никуда не успеем!

    – Глупец! – С какой-то странной ноткой в голосе проскрипел петух.

    – Приказы капитана не обсуждаются, а выполняются точно и в срок, – устало прикрыв глаза, процитировал я. – В чем дело, сержант? Мы все вместе с псом сейчас весим меньше, чем я один, когда был человеком.

    – Дело не в этом! Я не смогу скакать с Бурым в седле – он свалится!

    – Пойдешь шагом. Все равно надо найти какое-то убежище и переждать хотя бы один день – видишь, он совсем раскис, кашляет.

    – Где ж его найти?

    – Милях в пяти дальше по дороге есть какое-то жилье. Я чувствую запах дыма и готовящейся еды.

    – Но…

    – Все! Обсуждение закончено.

    Взгромоздить пса на седло оказалось задачей не из простых, но в конце концов это удалось сделать. Иголка поначалу опасливо косилась на «поклажу», но потом приноровилась и потрусила более уверенно. Можно будет, пожалуй, ехать в таком темпе… правда, до столицы мы доберемся нескоро, но теперь это уже неважно – решение принято и жалеть о нем бессмысленно. А сегодня нужно обязательно устроиться в тепле.

    Запах дыма, который я уловил вчера, постепенно усиливался, потом его почуяла и Иголка.

    – Похоже, топится печь, но не рядом с дорогой, а где-то в лесу… Что скажешь, Бурый – у тебя-то чутье лучше?

    – Дом, – подумав, прохрипел беспомощно свисающий поперек седла пес. – Деревянный. Маленький – одна комната. В доме четыре человека. Давно не мылись. Вооруженные… Все это в двух милях от дороги, в лесу… Все, ничего больше не чую – уж простите, капитан, хворь совсем чутье отбила.

    – Ничего, ты молодец – вон сколько всего рассказал.

    – Не нравится мне это, – влез петух. – Четыре вооруженных человека в избушке в глухом лесу. Тебе это ни о чем не говорит?

    – Говорит. – Я посмотрел на тяжело дышащего пса. – Поехали, Иголка.

    – Ты с ума сошел? – завопил Транквилл. – Это же разбойники!

    – Поехали, сержант, – повторил я. – Есть у меня кой-какие мысли относительно избушки и этих разбойников.

    На самом деле никаких особых мыслей у меня не имелось. Но в тот момент, когда я понял, что проиграл эту ставку, во мне проснулось порядком забытое чувство абсолютной свободы. Когда-то давно, новобранцем, я выходил с этим чувством на поле боя и не боялся ни меча, ни пули. Постепенно, становясь старше, приобретая опыт и шрамы, я научился ценить свою жизнь и стал осторожен. Да, шишек и синяков поубавилось, но и легкость бытия куда-то испарилась. И вот теперь мне вновь нечего было терять. И во мне вновь не было страха. Я мог бы сейчас в одиночку напасть на целую армию, но попались какие-то четыре жалких разбойника. Что же, тем хуже для них!

    Избушка обнаружилась всего в паре миль от главного тракта, причем ни отдельной дороги, ни даже тропинки к ней не вело.