– Моя дорогая девочка, ты живешь так, как будто ты книжная героиня. А жизнь – это не роман, – сказала тетя Марджори, потирая переносицу.

– Нет, если бы Шарлотта вернулась к нам, то тот подлец, который сейчас заперт в подвале, понес бы заслуженную кару.

– Я считаю, что нет смысла сожалеть о том, что мы сделали. Но я должна сказать тебе, что я до сих пор не уверена в том, что этот человек действительно виновен. А мысль о том, что он заперт у нас в подвале, повергает меня в ужас, – произнесла тетя Марджори, глубоко вздохнув.

– Он виновен, – Эмма сжала руку тети. – Не надо тебе беспокоиться об этом сейчас. А с Эндовером я сама разберусь. Тебе надо сейчас отдохнуть.

Эмма покинула комнату тети с твердым намерением изгнать из своих мыслей маркиза Эндовера. Но тут она обнаружила, что не может не думать о том, как он там сидит в сыром, темном подвале.

А что, если все-таки она ошиблась? От одной этой мысли кровь стыла в жилах. «Нет, я не могла ошибиться насчет маркиза», – уверяла себя Эмма. Не могла. Если бы она ошибалась, у нее стало бы гораздо меньше шансов найти Шарлотту. Маркиз признается, уверяла себя Эмма. Он так намучается в подвале за ночь, что наутро, в обмен на свободу, будет готов поделиться сведениями о том, где находится Шарлотта.

Глава 4

Эмма вскочила в постели, сбитая с толку сном, от которого старалась уйти. Тот же проклятый сон, преследовавший ее с той ночи, когда исчезла Шарлотта. Ощущение, что происходит нечто непонятное и требующее действий, охватило Эмму; внутреннее чувство подсказывало ей, что ее заставил проснуться не кошмарный сон, а нечто другое.

Вдруг огромная рука сжала ее запястье. Боль пронзила ее, когда ее рука столкнулась с рукой незнакомца.

– Бросьте к черту.

Сердце Эммы забилось от звука незнакомого голоса; злоумышленник прижал девушку своим телом к постели, вдавливая ее в перину. Нарушитель спокойствия прижимал ее тело к мягкой перине.

– Я не причиню вам вреда.

Шепот словно пронзил ее.

– Что вы здесь делаете? – спросила она. Тусклый свет луны скрывал черты лица злоумышленника. Но Эмма видела, как он улыбался.

– Я боялся, что вы перепугаетесь и убежите, когда обнаружите, что мне удалось выбраться из подвала.

– Вы думали, что я испугаюсь и убегу, когда обнаружу, что вы сбежали?

– Не поймите меня превратно, мисс Уэйкфилд, я был уверен, что вы бы не отказались от своих планов, пока не придумали бы очередную дурацкую выходку, чтобы заставить меня признаться в том, чего я не совершал. Поскольку я бы не хотел оказаться втянутым в очередное приключение, считаю, пора разобраться во всем.

– Этот план разумен.

– Нет, мисс Уэйкфилд. Планы, придуманные в порыве отчаяния, редко бывают разумными. Свидетельство тому – положение, в котором вы сейчас находитесь. Вы никогда не думали о том, что могли бы сделать со мной, если я не признаюсь, не так ли? Посадить меня в подвал не входило в ваши планы.

Когда Себастьян Эндовер взглянул на Эмму, ей стало не по себе. С того момента, когда они встретились, ей казалось, что она теряет душевный покой. Эмма чувствовала себя школьницей, выставленной за дверь.

– А я недооценивала вашу наглость.

– Соглашусь, вы превратно судили о моем характере.

– А как же вам удалось выбраться из подвала?

– Мне удалось сорвать дверь с петель.

Себастьян тихо рассмеялся. Он все еще так прижимал ее к себе, что девушка не могла дышать, не вдыхая его запах.

– Что вам от меня нужно?

– Я хочу, чтобы вы поверили в то, что я не имею никакого отношения к исчезновению вашей кузины.