Солнечный свет струился сквозь кружевные занавески на окнах, отбрасывая затейливый узор на лицо Эммы. Темные пятна портили кожу под прекрасными глазами. Волосы Эммы были зачесаны назад и перехвачены атласной ленточкой, украшавшей прежде занавеску. Вместо прежнего скромного платья на девушке был наряд из муслина цвета морской волны, очевидно принесенный Орлиной. Декольте было достаточно глубоким, чтобы показать полную грудь Эммы.

Себастьян понял, что мог бы простоять так и весь день, собрался с мыслями и сказал:

– Я смотрю, вы нашли себе интересное занятие.

– Бьюсь об заклад, вы не знали о том, что у Орлины есть библиотека, – Эмма продолжала смотреть на страницу книги, как будто ей не было дела до присутствия маркиза. – Книги – явно не то, за чем вы сюда приходите.

Слова Эммы ударили Себастьяна словно пощечина. Тот факт, что эта женщина столь неуважительно относится к нему, не должен беспокоить маркиза, но беспокоил.

– Я не притворялся святым, мисс Уэйкфилд, – ответил Эндовер.

– Похоже, у Орлины богатая библиотека. Ей нравится давать своим девушкам возможность развиваться умственно, когда они не занимаются удовлетворением низких инстинктов лондонских мужчин. – Эмма оторвала взгляд от книги; он был ледяным. И Себастьян почувствовал, как мороз пробежал по коже, хотя он стоял на расстоянии нескольких футов от девушки. – Вы считаете девушек, удовлетворяющих ваши низкие страсти, за людей? Или они просто физиологические сосуды для вашего облегчения?

– Я смотрю на женщин, работающих здесь, как на слуг, получающих плату за свой труд.

– Почему же здесь лучше, чем у Гаэтана? Или мужчины, приходящие сюда, лучше тех, что посещают притон этого мерзавца?

Это был страшный удар для чести Себастьяна. Его отнесли к категории мужчин, использующих женщин против их желания. Гнев вспыхнул в нем. Маркиз понимал, что это чувство абсолютно бесполезно, что из-за него можно попасть в беду. Себастьян успешно справлялся с ним до тех пор, пока в его жизни не появилась Эмма.

– Женщины, которые работают здесь, выбрали эту профессию по разным причинам. Если она им не нравится – они уходят. Право выбора, мисс Уэйкфилд, – вот в чем разница.

– Я не могу представить, чтобы эти женщины были счастливы, когда их так используют.

– Как раз наоборот. Сюзанне, к примеру, надоело работать помощницей портнихи. Она любит носить красивые платья больше, чем их шить. Кларисса, прежде чем попасть сюда, была кухаркой. Нэнси работала прачкой. Она сказала мне, что зарабатывать деньги, лежа на чистых простынях, гораздо приятней, чем стирать эти простыни. Милли была…

– Есть ли здесь те, с кем вы не ложились в постель? – Эмма в гневе захлопнула книгу.

Что же увидел Себастьян в ее глазах? Кое-что гораздо более интересное, чем просто гнев. То, чего не должно быть. Ревность? Эмма относилась к нему как к собственности? Это показалось маркизу странным. Ему захотелось вскочить на стул и закричать. Но поскольку ближайший стул изящен, нежен, как пушинка, отделанная золотом, а маркиз был практичным человеком, то он остался стоять на месте, и кровь продолжала кипеть в нем.

– Примерно каждый месяц к Орлине поступают на работу новые девушки. Она даже помогает им отложить сбережения на старость, – сказал маркиз.

– Вы говорите так, будто Орлина предоставляет чудесные возможности для этих девушек.

– Когда они попадают к мадам Вашель, то Орлина учит их красиво ходить, правильно говорить. Если девушки неграмотны, она учит их писать и читать, дает им возможность жить той жизнью, которой у них не могло быть, не попади они в это заведение.