Она передала ему свой список, далеко не полный.

— Стало быть, фэйри. — Сет улыбнулся, но радости в этой улыбке не было. — Почему я вдруг начал их чувствовать?

— Понятия не имею. Может, потому что узнал об их существовании? — Айслинн тяжело вздохнула.

Как убедить держаться от них подальше, пока они не принялись за него всерьез? Для Айслинн это означает снова остаться с ними один на один. А сказать надо. Пока он может от всего отказаться.

— Сет... Мы можем сделать вид, что ничего не было. Я пойму. И уйду, если хочешь.

Он потрогал языком серебряное колечко в губе.

— Почему я должен этого хотеть?

— Потому что они тебя трогают! — сердито ответила она. — И ты это знаешь. Теперь ты их чувствуешь.

— И что? — Он взял в руки чайник, но воду набирать не стал. Остановился и посмотрел на нее. — Они и раньше меня трогали, как я понимаю.

— Да, но раньше ты не чувствовал. А теперь они еще и смотрят на тебя. Что-то изменилось, когда за мной стали ходить эти двое.

Голос ее дрогнул. Но она и не собиралась скрывать страх. Он должен знать, как она напугана, и понимать, на что идет.

Сет наполнил чайник, поставил его и подошел к ней.

Айслинн обняла его.

— Жаль, я не знал этого раньше, — прошептал он, прижав ее к себе.

Она молчала. Понятия не имела, что сказать.

У нее не было желания рассказывать об ужасах, творимых фэйри, которые она наблюдала всю свою жизнь, и тревожить Сета еще больше. Говорить о происшествии в парке — тоже. Айслинн трясло при мысли о том, чем могло закончиться то нападение, что было бы, не приди ей на помощь Дония, и почему вообще на нее напали.

Наконец, немного отстранившись, она поведала Сету, что девушки-фэйри явились в библиотеку и отпускали шуточки на его счет. Потом спросила:

— И что ты думаешь?

Он, не спуская с нее глаз, намотал на палец прядь ее волос.

— О колечке в языке?

— Об их словах! — Айслинн покраснела. Подвинулась чуть-чуть вперед, чтобы спрыгнуть со стойки. — Похоже, они знают, в чем дело. Не мог бы ты в следующий раз поискать сведения о красотках, которые ходят кучками, явно глуповаты и... э-э-э... Сет...

— Что? — Вместо того чтобы освободить ей место, он шагнул ближе, коснулся ее колен.

— Отойди... дай мне слезть, — сказала она, чувствуя непривычный трепет.

Этот трепет был куда приятней, чем все пережитое за последние дни, чем воспоминания о чудесном избавлении от кошмара в парке, о спасительнице-мертвячке и о фэйри, обративших внимание на Сета.

Он не шелохнулся, будто не слышал.

Айслинн не оттолкнула его. Не смогла. Спросила снова:

— Так что ты думаешь?

Он поднял бровь.

— Пирсинга много не бывает.

Она чуть раздвинула колени, упиравшиеся ему в живот, и попыталась прогнать мысли, которых не должна была — не смела — иметь.

— При чем тут...

— Что?

Он не отходил, но и не придвигался. Дразнил ее, при этом не навязываясь. Выбор оставался за ней. Приятное чувство. Не так уж много у нее в жизни возможностей выбирать.

— Я спрашиваю о другом. — Айслинн снова покраснела.

О чем она думает? Черту переходить нельзя. Одна ночь — и дружбе конец. Надо прийти в себя. Она отодвинулась и сказала:

— Обещай рассказывать мне все, что с тобой произойдет, когда меня не будет рядом.

Сет наконец отступил.

Айслинн тут же соскользнула со стойки. Ноги слегка дрожали.

— Мне не нравится, что фэйри стали уделять тебе так много внимания, — добавила она.

Сет налил им по чашке чая, открыл банку с песочным печеньем. Потом надел очки, вытащил из сумки книги и пачку ксерокопий.

Айслинн, прихватив чашку, села с ним рядом на диван.