|
— Успокойся.
— Пока я жду, Бейра в любую секунду может узнать, что произошло и где Айслинн. — Кинан двинулся к двери. — Слова Иол ей уже известны. Поэтому она и явилась сегодня вечером. А если до нее дойдет, на что способна Айслинн, на что мы будем способны вместе... — Ты сам себя послушай. — Ниалл встал у двери, не давая открыть ее. — В таком состоянии тебе ее не убедить. — Пропусти его, Ниалл, — произнес Тэвиш, не повышая голоса, но еще тверже обычного. Вид у него, когда он повернулся к Кинану, был почти устрашающий. — Помни, о чем мы говорили. Не останавливайся ни перед чем, лишь бы добиться этой девушки. Мы все знаем, кто она. В глазах Ниалла мелькнул испуг. — Нет! Кинан оттолкнул его в сторону, распахнул дверь — и столкнулся с Донией. На краткий миг тела их соприкоснулись, отчего меж ними с шипением заклубился пар. Спокойная, как первый зимний снег, она вошла в его дом — сама, по доброй воле — и невозмутимо сказала: — Закрой дверь. Нам нужно поговорить.
Свою озабоченность она позволила заметить советникам, но не Кинану. Она сразу поняла, в каком он состоянии, и не хотела расстраивать его еще больше. Едва Кинан закрыл дверь, Дония остановилась и сказала: — Она хочет, чтобы Эш умерла. Чтобы я ее убила. — Оглянулась на Кинана, стоявшего между ней и выходом. — Ты должен что-то предпринять. Он не ответил, только посмотрел на нее испуганно. — Ты меня слышишь? — спросила она. Кинан махнул рукой Ниаллу и Тэвишу. — Оставьте нас одних. Советники покорно удалились. Но на ходу Ниалл, встретившись глазами с Донией, сказал: — Будь милосердна. Кинан подошел к дивану, сел и понурился. — Она от меня убежала. — Что она сделала? — Дония подошла ближе, пригнувшись поневоле, когда над головой вдруг пролетела птица. — Убежала. — Он вздохнул, и деревья в комнате отозвались шорохом листвы. — Она — та самая. Исцелила меня поцелуем, прогнала холод Бейры. — Ты уговоришь ее. — Дония понизила голос, не желая, чтобы посторонние — Тэвиш, Ниалл, проклятые летние девы — слышали, как дружелюбно беседует она с Кинаном. — Сегодня пусть подумает, а завтра... — Она убежала к нему, Дон. Рябинники видели. — Вид у него был убитый, в прекрасных глазах застыло загнанное выражение. — Это она. Все поняла, но бросила меня ради смертного. Я проиграю, если... Дония взяла его за руку. Она старалась не обращать внимания на боль, которую причиняло это прикосновение. — Кинан, дай девушке время. Ты знал это всегда, а она услышала впервые. — Она меня не любит. Я ей не нужен. — Голос его звучал так печально, что в комнате невесть откуда пошел дождь. — Заставь ее полюбить себя. — Дония смерила его вызывающим взглядом, надеясь раздразнить, заново разжечь угасшую уверенность. — Неужели не можешь? Забыл, как это делается? Вперед, Кинан. Поговори с ней завтра. Не поможет — сбрось личину. Поцелуй. Соблазни. Да побыстрее, не то она умрет. — А если... — Нет, — перебила Дония. — У тебя лишь-не-сколько дней. Не больше трех. Пока Бейра думает, что я исполню ее приказ и убью Эш. Но много времени ей не понадобится, чтобы понять правду. Капли дождя, касаясь ее тела, превращались в лед и сыпались на пол с громким звоном. Дония повысила голос: — Если не добьешься Айслинн, она умрет. Уговори ее, иначе проиграют все.
ГЛАВА 27
Представители волшебного народа отличаются одним преобладающим общим качеством — целеустремленностью.
|
