У зеленой изгороди в дальнем конце садика стояла мисс Стейси. Она держала себя так тихо, что я не сразу ее заметила. На ней было зеленое платье, которое казалось частью тех кустов, у который она замерла. Мне стало не по себе, когда я представила, что она, вероятно, наблюдала за мной те несколько минут, что я провела на скамейке.

— Добрый день, миссис Верлейн, — воскликнула она весело. — Это ваше любимое место. Я знаю.

Она устремилась ко мне, кокетливо грозя мне пальчиком. В волосах у нее я заметила зеленые бантики — под цвет платья.

Она, должно быть, уловила мой взгляд, дотронулась до них.

— Всегда, заказывая себе новое платье, я обязательно делаю бантики из того же материала. У меня для каждого платья свои бантики.

На ее лице появилось довольное выражение, и, казалось, она ждала, что я выкажу одобрение ее сообразительности. Манерой держать себя и голосом эта женщина походила на девочку. Когда же она приблизилась, меня вновь повергло в смятение неестественное сочетание ее ребячливости и старческих пятен на коже и глубоких морщин вокруг глаз.

— Знаете, а вы очень изменились со дня своего приезда, — сообщила она.

— Неужели это возможно за такое короткое время?

Мисс Стейси села рядом со мной.

— Здесь так тихо. Прелестный маленький сад, вы не находите? О, нет смысла спрашивать. Вы бы не приходили сюда, если бы думали иначе. Здесь чувствуешь себя защищенным от других людей. Но это не так.

— В каком-то смысле это так. Сюда почти никто не заходит.

— Со временем вы поймете, что я права. Вы мне кажетесь очень умной. И знаете об очень многих вещах помимо музыки.

— Спасибо.

— И… я рада, что вы приехали сюда. Я уже твердо решила написать ваш портрет.

— Это очень любезно.

— Но это может оказаться и не столь уж любезным, — рассмеялась мисс Стейси. — Некоторые художники отнюдь не любезны, потому что они пишут то, что видят, и может случиться, что они увидят не то, что хотелось бы их моделям.

— Но мне было бы интересно узнать, что вы обо мне думаете.

Она, кивнув, добавила:

— Но надо еще немного подождать.

— Конечно. Мы ведь виделись всего один раз.

Мисс Стейси рассмеялась.

— Но я-то видела вас много раз, миссис Верлейн. Вы меня очень интересуете.

— Приятно слышать.

— Но это опять же может оказаться не столь приятным. Все зависит…

Она прижала руку к губам, словно молоденькая девушка, которая что-то скрывает. Вот еще одна из семейства Стейси, кто вызывает во мне постоянную тревогу.

— Я видела вас сегодня, как вы шли домой… — сказала мисс Стейси, закивав, как китайский болванчик. — С Нейпьером.

Хорошо, что я не покраснела и не выдала своего смущения.

— Мы случайно встретились… на раскопках, — поспешно объяснила я, и тут же поняла, какую глупость сделала, ведь мое объяснение можно было принять за попытку оправдаться.

Мисс Стейси опять качнула несколько раз головой, что, вероятно, должно было означать, что она — мудра и все прекрасно понимает.

— Вы интересуетесь римскими развалинами, миссис Верлейн?

— Когда здесь нашли римское поселение, это у многих вызвало большой интерес.

Мисс Стейси внимательно оглядела меня, проказливо смеющиеся глаза засверкали в складках старческих век.

— Но некоторые все же проявляют больше интереса, чем другие. Вы согласны?

— Вполне.

Мисс Стейси встала и, прижав руки к груди, торжественно провозгласила:

— Я тоже могу показать вам интересные развалины, и совсем близко отсюда.