– Энтони, дорогой, – перебила Мэдлин, прежде чем ее муж успел назвать имя хозяйки популярного борделя, – я уверена, лорд Уэстфилд не имел в виду ничего дурного.

 Энтони фыркнул, потом строго посмотрел на девочек:

 – Держитесь подальше от лорда Уэстфилда, понятно? Вот он прекрасный образчик животного в обличье джентльмена.

 – А кто его младший брат? – спросила Тесса с невинным любопытством. – Он сказал своей сестре – она учится в школе вместе со мной, – что не может дождаться, когда я достаточно вырасту, чтобы танцевать на наших ассамблеях. Он сказал, что хочет танцевать только со мной.

 Энтони в ужасе посмотрел на жену; казалось, он лишился дара речи.

 – Не беспокойся, дорогой, до этого еще несколько лет, – сказала Мэдлин, пряча улыбку. – Девочки не танцуют с мальчиками до тех пор, пока им не исполнится шестнадцать.

 – Хорошо бы миссис Харрис добавила к этому возрасту еще десяток лет, – проворчал Энтони.

 – Не говорите глупости, дядя Энтони. – Тесса одарила его легкомысленной улыбкой. – Тогда мне будет двадцать шесть, и я стану слишком старой!

 Девочка произнесла эти слова с таким отвращением, что Мэдлин, не выдержав, расхохоталась – сегодня они отмечали как раз двадцать шестой день ее рождения.

 – Увы, дорогой, – сказала она мужу, – мы, старики, никогда не танцуем. Мы слишком заняты, полируя наши костыли.

 – И лежа в наших стариковских постелях, – подмигнув, подхватила миссис Дженкинс.

 – И похрапывая в церкви, – вставил мистер Прескотт, сжимая руку миссис Дженкинс.

 Все четверо весело рассмеялись. Девочки же в растерянности переглядывались.

 А гораздо позже, когда все уже ушли спать, Мэдлин вошла в спальню и обнаружила своего мужа перед зеркалом – он с мрачным видом разглядывал свое отражение.

 – Дорогая, может, я действительно старый?

 Мэдлин подошла к нему сзади и обняла.

 – Не особенно. А что?

 – Сегодня утром я нашел седой волос.

 Она рассмеялась:

 – Беру свои слова обратно. Ты стоишь на краю могилы.

 – Ничего смешного, – проворчал Энтони, поворачиваясь к жене. – Я чувствую себя старым всякий раз, когда Тесса и ее подружки начинают говорить о молодых джентльменах. – Он нахмурился. – Джентльмены, ха! Толпа грубых негодяев, которых нужно хорошенько выпороть, прежде чем позволить хотя бы приблизиться к молодым леди.

 Мэдлин снова рассмеялась:

 – Что случилось с распутником, за которого я выходила замуж?

 – Он теперь вспоминает каждую минуту своей порочной юности и тревожится за безопасность юных леди. – Энтони вздохнул и с улыбкой добавил: – Боже мой, я действительно ужасно старый! Да–да, я стал старым и скучным.

 – Очень сомневаюсь, – сказала Мэдлин, целуя его в губы. – Что же касается девочек, то они вовсе не считают тебя старым и скучным. И совершенно ясно: они задают тебе вопросы о мужчинах, потому что по–прежнему считают тебя большим знатоком подобного рода дел.

 Энтони невесело усмехнулся:

 – Я знал, что эти уроки распутства станут проклятием всей моей жизни.

 – Возможно, всего лишь на несколько лет. Или по крайней мере до тех пор, пока Тесса не выйдет замуж. – Мэдлин с лукавой улыбкой попятилась к кровати. – А теперь у меня есть к вам вопрос, лорд Нор корт.

 Глаза Энтони вспыхнули, и он тотчас же превратился в того распутника, которого она знала и любила.