– Нисса – очень необычное имя.

– Но это Эдмунд назвал ее так, – напомнила им леди Дороти. – Блейз выбрала второе имя Ниссе, в честь первой супруги Эдмунда, Кэтрин де Хейвен. Однако именно Эдмунд сказал, что его дочь будет носить имя Нисса, что по-гречески значит «начало». Эдмунд хвастался, что она станет первой из множества его детей. Откуда бедняге было знать, что не ему, а моему сыну Энтони суждено стать прародителем целой ветви Уиндхемов. Я все еще тоскую по Эдмунду, хотя его нет на свете уже добрых пятнадцать лет.

– Блейз выбрала очень хорошие имена для сыновей, – заметила Блайт.

– Но сейчас-то она родила девочек, ты что, забыла? – ехидная Блисс одернула сестру-двойняшку. – Я уверена, что Блейз выберет им чудесные имена. Разве может быть иначе, если наша мамочка уже подала ей пример? Жду не дождусь, когда же узнаю, как их назовут.

– У наших дочерей очень хорошие имена, – возразила Блайт.

Блисс бросила на сестру презрительный взгляд.

Вернулся лорд Уиндхем, и, к всеобщему изумлению, вместе с ним был король.

– Я непременно должен поздравить мою сельскую затворницу, – сказал Генрих, и его глаза затуманились от нежности. Он повернулся к Энтони Уиндхему: – Позвольте, сэр, принести вашему семейству мои поздравления!

И король сердечно пожал руку Энтони.

Проснувшись, Блейз обнаружила подле своей постели короля, который сиял радостной улыбкой. Она покраснела, вспомнив давно минувшие времена, когда он посещал ее спальню по делам куда более интимного характера. Глаза Генриха Тюдора заговорщицки блеснули, но произнес он приличествующие случаю слова:

– Рад видеть вас в добром самочувствии после перенесенных мук, мадам.

Он поцеловал ей руку. Блейз тепло улыбнулась в ответ.

– Ваше величество, мне не пришлось особо страдать. В последнее время я точно старая кошка – рожаю детей, не успев и глазом моргнуть. Как любезно с вашей стороны, однако, вернуться и поздравить меня!

– Я уже взглянул на ваших девочек, Блейз. Красавицы, как и их мать. Как вы их назовете?

– С вашего дозволения, Хэл, – начала Блейз, – я назвала бы ту, что появилась первой, Джейн – в честь вашей усопшей королевы. А вторую Анной, в честь принцессы Клевской, которая вскоре станет вашей супругой и нашей новой королевой. Это очень уместно, поскольку вы появились у нас в доме в день рождения наших малышек.

Король, сентиментальная натура, которому роль благосклонного монарха доставляла исключительное удовольствие, даже прослезился. Он извлек из кармана камзола большой квадрат белого шелка и промокнул глаза. Затем, обернувшись к лорду Уиндхему, спросил:

– Тони, в вашем доме есть священник?

Граф кивнул.

– Тогда приведите его. Пусть сегодня же окрестит ваших дочерей, а я стану крестным отцом обеим. Такова моя воля, маленькая затворница! – сказал он Блейз. – Вы и ваше доброе семейство навсегда станете частью моей жизни.

– Ох, Хэл, это неслыханная честь! – воскликнула Блейз, тоже готовая расплакаться.

За отцом Мартином отправили слугу. Священник появился в семье еще во времена Эдмунда Уиндхема и состарился на службе у графов Лэнгфордских. Когда ему сообщили, что днем графиня разрешилась девочками-близнецами и сам король станет их крестным отцом, да еще и крещение надлежит провести незамедлительно, он бросился разыскивать свое лучшее облачение, велев слуге найти мастера Ричарда и велеть ему зажечь на алтаре свечи – хозяйскому сыну предстояло прислуживать во время свершения обряда.

– Конечно, отец Мартин, – последовал почтительный ответ.

Блейз отнесли в семейную молельню на носилках, чтобы она видела, как крестят ее дочерей.