Однако не все обитатели дворца и Инебу-Хеджа радовались скорому прибавлению в семействе фараона. К примеру, Таусер, жену первого советника Мемеса, приближенную и обласканную самой царицей, изрядно огорчил тот факт, что молодой эрпатор, поддавшись явно сиюминутному увлечению, выбрал в наложницы совершенно невзрачное, по её мнению, существо. И при каждой возможности, едва уединившись с мужем в своих дворцовых покоях, принималась упрекать его:

– Что толку в твоём высоком положении при дворе фараона?! Что толку, что ты облечен доверием самого Солнечного Гора, если ты не в состоянии устроить судьбу даже собственной дочери?!

Мемес всякий раз вяло оправдывался:

– Ты же знаешь: эрпатор сам выбрал себе наложницу! Причем, не взирая даже на протесты царицы. Что, по-твоему, должен был я сделать в подобной ситуации? Да и потом: неужели ты действительно желаешь нашей дочери участи наложницы?!

На, что у Таусер имелись свои возражения:

– А что в этом плохого?! Любая жена знатного сегера только о том и мечтает, чтобы её дочь разделила ложе с наследником трона!

– Какая глупость! – начинал распаляться Мемес. – Вспомни, сколькими наложницами обладал наш фараон! И где они? Одна лишь Тея имеет влияние на Аменхотепа и лишь её сыновья – его прямые наследники!

Казалось, подобные доводы возвращали Таусер к реальности: жгучая обида на мужа отступала, задетое самолюбие успокаивалось. Но ненадолго…

– Значит, наша Нитоприс станет женой Тутмоса! И ты тому поспособствуешь! – однажды решительно заявила она.

Мемес удивлённо воззрился на супругу:

– Во-первых, Нитоприс старше эрпатора, а во-вторых, с её замужеством всё уже, как ты знаешь, решено!

– Ничего… Намеченное замужество придётся отложить, надо всего лишь потянуть время… – упрямо продолжала гнуть свою линию Таусер. – А возраст – не помеха: Нитоприс старше Тутмоса всего-то на шесть месяцев.

Настойчивость супруги настораживала Мемеса.

– Что ты задумала? – сделал он попытку выведать её сокровенные мысли. Но не дождавшись ответа, не без основания предупредил: – Не забывай, что кругом – люди Джера! Из-за твоих интриг мы можем потерять всё! Возможно, даже поплатиться за них жизнью!

Таусер лишь очаровательно улыбалась.

– Мы ничего не потеряем, доверься мне, – успокаивала она мужа. – Напротив, твоё положение упрочится как никогда! Но мне одной не справиться, ты должен помогать мне…

Мемес отёр пот со лба, проступивший от излишнего волнения. Конечно, ему хотелось породниться с фараоном. Он уже представил крошечного пухленького младенца, рождённого Нитоприс от Тутмоса – своего внука и будущего наследника трона Нижнего и Верхнего Египта.

На следующее же утро после разговора с Мемесом, Таусер отправилась в своё поместье, что располагалось западнее Инебу-Хеджа, и тем самым было избавлено от ежегодных затоплений при обильных разливах Нила. Живительную влагу, питающую почву, и дающую жизнь растениям в поместье, получали благодаря искусственным каналам, в которых регулировался уровень воды.

Таусер довольно давно не навещала своё родовое гнездо, предпочитая пребывание во дворце подле мужа и дочери, а главное – в поле зрения царицы Теи. Сегодня же, сославшись на лёгкое женское недомогание и необходимость провести инспекцию родового имущества, она, с дозволения распорядителя малого двора царицы, покинула дворцовые покои, едва забрезжил рассвет. Ей хотелось успеть добраться до места ещё до того, как солнце поднимется в зенит и изнуряющая жара окутает землю.

Поместье, окружённое высокой каменной стеной, выложенной из белого камня, добываемого в каменоломнях недалеко от города, буквально утопало в разросшихся тамариндах.