|
— Это ты меня пугаешь, малек? — Это я тебе констатирую, дядя. — На пол лёг, живо, — прервал бесплодную перепалку Сан Саныч. — Руки за голову. — Ильяс, на пол, — поколебавшись, сказал главарь. Сложил руки на затылке и опустился на мраморные плиты. Бугай все с тем же обиженно-недоуменным видом последовал его примеру. Сан Саныч с двустволкой в руках наконец вышел из-за стенда. — Коля, дай веревку. — Ничего себе хреновина, — присвистнул Игорь при виде стального бура. Поймал брошенный моток и принялся вязать подельников. Сноровисто, хитрым узлом, сгубившим, по его словам, не одного иллюзиониста. Не знаю насчет трюкачей, но когда он демонстрировал узел на мне, я не сумел даже ослабить веревку. Через пару минут все было кончено. Игорь с довольным видом отряхнул руки и вернул остаток мотка. — Жаль, нет наручников. — Извращенец, — фыркнула Ника. — Нет худа без добра, — подвел я итог. — Теперь в наших планах есть определенность. Надо брать этих голубчиков и вести на склад. Порадуем дядю Витю. А потом вернемся сюда и доведем дело до конца. Не думаю, что в наше отсутствие Петенька вернется. — Вернется он, как же, — недобро усмехнулся Игорь. * * * — Николай, какими судьбами? — Аркадий Юрьевич. Я невольно улыбнулся. Была в этом подвижном пожилом человеке непонятная мне изюминка, какое-то редкое сочетание активности и размеренности. Всё знает, везде сует нос, за всем следит. Другой на его месте давно бы стал объектом всеобщей ненависти, но Аркадий Юрьевич держался с такой уверенностью и достоинством, что мало кто мог устоять перед его обаянием. В неизменном пиджаке и разношенных, но без единого пятнышка, туфлях, он производил впечатление человека из иного мира — энергичного, добродушного, целеустремленного, хоть и любопытного сверх всякой меры. Мы встретились неделю назад. Несмотря на то, что знакомство на козырьке Тамариного дома было скоротечным, я узнал его сразу. И он меня тоже. Сейчас Аркадий Юрьевич работал бухгалтером или, точнее, завхозом местного центра коммуны. Вскоре после организации регулярных рейдов нам понадобились перевалочные базы. Всего их было четыре, и, насколько я знал, в ближайшее время на периферии планировалось развернуть еще две: на проспекте Кирова и улице Победы. Но пока не складывалось. Дальние районы оставались проблемными, и чтобы закрепиться там, требовалось немало сил. К сожалению, свободных людей не было, и о том, чтобы взять под контроль весь город, приходилось только мечтать. Но то на периферии. А здесь, в центре Ленинского района, была тишь да гладь. Разумеется, по нынешним меркам. — Николай, вы один? Пойдемте, я напою вас чаем с сахаром. Только что заварил. — Шикуете, Аркадий Юрьевич? — Помилуйте, Николай, разве это шик? Как говорили у нас в институте Лебедева: чай для сотрудников умственного труда не роскошь, а производственная необходимость. Я деликатно кашлянул. — Аркадий Юрьевич, бежать надо, мы буквально на минутку заскочили. У вас есть свободные люди? Нам надо пару человек на пару часов. И какой-нибудь транспорт. — Что-то ценное нашли? — Да тут целая история… Я в двух словах рассказал про «Скалу» и короткую стычку. — И где бандиты сейчас? — поинтересовался старичок. — Сдали дяде Вите. Сан Саныч с Игорем как раз с ними, конвоируют на всякий случай. Аркадий Юрьевич покачал головой. — Плохо это все, Коля, плохо. Чует мое сердце… Пойдем, покажу. Мы вышли на улицу. Перевалочный пункт открыли во дворе Тамариного дома, в здании бывшей школы. Оно подошло как нельзя лучше — нашлось место и для складов, и для людей. Окна первого этажа были забраны железными решетками, местность хорошо просматривалась со всех сторон. |
