|
Ни новых угроз, ни команд, ни даже банальной ругани. И не ясно: бежали бандиты или же коварно ждут, когда мы высунем нос из убежища. Игорь был уверен в первом, Вербовски требовал не пороть горячку и отсидеться. Я перевязал Сан Саныча — курсы первой медицинской помощи прошли все члены рейд-отрядов. Крови натекло порядочно, но рана опасной не выглядела: одна дробина скользнула по шее, не задев артерию, три или четыре впились в плечо чуть правее лопатки. Неудобное для перевязки место. Кое-как замотав рану, я помог охраннику одеться. Игорь перебрался к двери и внимательно изучал двор и дома напротив. По его словам, все было чисто. Ваня осмелел и порывался завязать разговор, задавая бесхитростные детские вопросы: «Дядя умер?» или «У него теперь вся кровь вытечет?..» Перестрелка и засыпанный битым стеклом пол все же вызвали в нем больше любопытства, чем откровенного страха… В конце концов Эдик устал одергивать Игоря, и тот решился на вылазку. Приоткрыл дверь, скатился по крыльцу и пластом переполз за росший на газоне клен. Никто ему не препятствовал. По одному выбрались остальные. На стене чуть пониже подоконника чернело огромное жженое пятно. На дороге, метрах в двадцати от крыльца, скрючился подстреленный Эдиком поджигатель, рядом валялась вторая бутылка. Под прикрытием Сан Саныча и Вербовски Игорь осмотрел тело, но из оружия нашел только нож и сумку с еще одной бутылкой. После непродолжительного спора приняли решение проверить место стрелка. Лично мне затея казалась неоправданно опасной, но Игорь настаивал, Вербовски не возражал, а Сан Саныч занял непривычно нейтральную позицию. В итоге Игорь с Эдиком отправились в дом напротив, а мы временно вернулись в надежное укрытие — аптеку. Не прошло и пяти минут, как довольная рожа Игоря показалась в окне. Он потрясал ружьем, видимо трофейным, и всем своим видом демонстрировал несостоятельность моих опасений. Вскоре они вернулись. Вербовски передал мне трофей, отобрал и сунул в кобуру пистолет. — Теперь уж точно ясно, их было три, максимум четыре, человека, — возбужденно сказал Игорь. — Прикинь, они даже за ружьем побоялись подняться. Просто свалили. Трусливые, расточительные подонки. — Удивительно, как этот кореец понял, что ты стрелка снял. Он ведь даже не вскрикнул. Игорь пожал плечами. Он ощущал себя абсолютным победителем и не хотел ломать голову над сомнительными загадками. Что делать с Толиком Пушкиным мы так и не придумали. Будь мы ближе к лагерю, собрали бы носилки, а так… С раненым Сан Санычем и пятилетним мальчишкой тащить тяжелое тело до ближайшего форпоста слишком опасно. В конце концов мы приняли неприятное решение: оставили его в аптеке. Сан Саныч хмуро пообещал выбить для возвращения тела грузовик, но мне показалось, он сделал это больше для очистки нашей совести. Шансы, что грузовик и впрямь дадут, стремились к нулю. Добиться от Вани, где он живет, не удалось. Он показывал то туда, то сюда, номер дома не знал — только подъезд, этаж и квартиру. Его семья состояла из мамы и некой тети Светы. А дядя увел его на улице, когда мамы не было рядом. — Забей, — посоветовал Игорь после пяти минут расспросов. — Ничего мы не поймем. Надо везти его в лагерь. Если у матери есть хоть капля мозгов — сама к нам придет. А если не придет… Пацан хотя бы цел останется. В итоге я пересел на Толин велосипед с внушительным багажником. Усадил позади себя Ваню и взял с него обещание не совать пятки в колеса. — А мама? — серьезно спросил Ваня. — Мы ее найдем, — сказал я, не глядя пацану в глаза. — Или она нас. Не бойся. Ваня и не боялся. Он просто не до конца понимал, что происходит… Ехать по главной дороге мы не решились. Попетляли дворами и вырулили на проспект Кирова. Пронеслись по кольцу между ипподромом и памятником Ил-2. |
