«С нашим государством ты вечно будешь чувствовать привкус крови во рту», желчно подумал он.

- Дебилы! – крикнул он, уже без злости. И все-таки погрозил палкой.

И вдруг замер. Он увидел, как вдалеке «буханка» затормозила и начала разворачиваться. Зверева окатило холодом. Он развернулся и заковылял обратно через переход. Домой, домой.

«Везде психи. Просто везде».

«Чуть не сбил», отстраненно подумал Денис. Мысль не пробилась сквозь усталость, окутавшую его, а ударилась в нее и словно бы заскользила по ее поверхности, точно по льду. «Ну и хуй с ним», следующая мысль была тоже отдаленная и равнодушная. Когда темная фигурка появилась на дороге, измученный мозг даже не среагировал, чтобы дать телу сигнал о торможении. Настолько Денис устал.

«Я сейчас усну». Он вскинулся в последний момент, открыл глаза. Улицу начало клонить влево… стоп.

Он нажал на тормоз, останавливая машину, чувствуя, как темнеет в глазах и не хватает воздуха. Так, спокойно. Никакой паники. Он вдохнул глубоко, задержал дыхание – и выдохнул медленно и плавно. Если делать это упражнение достаточно долго, организм перестанет думать, что умирает. Теоретически.

Он повернулся и заглянул назад, в салон. Вокруг ревело и грохотало, как в чудовищной жестяной банке.

- Аня! Ты как? – спросил он. Потом сообразил и выключил магнитолу. Сразу стало тихо – и жутко. Оказывается, весь этот грохот и рев помогал ему не думать, не вспоминать, отодвигал страх и боль куда-то в другую реальность.

- Аня?

- Н-ни… - она задохнулась. Аня дышала теперь быстро и поверхностно – и это тоже было неправильно. Возможно, это повреждение легкого, пневмоторакс… или как его там? Или шок.

- Что? – спросил он тупо. – Тебе что-то надо? Скажи. Аня!

- Н-ничего, - она говорила едва слышно, словно шелестящий на последнем издыхании вентилятор. – П-по… еали… - она устало прикрыла веки.

Она уже почти не может говорить.

Он повернул голову, щелкнул позвонок, шея занемела. Он увидел, какая она бледная. По-хорошему, ей надо бы побыстрей в больницу. Он покачал головой. Навигатор не работает, телефоны потеряны или разряжены, а он знает только путь до «ментовки».

В глазах иногда темнеет. Денис боялся, что в один прекрасный момент он просто заснет за рулем от усталости и перенесенного стресса («давайте, дамы и господа, сделаем ЭТО!») и врежется в ограждение или припаркованную машину. И конец.

«Не худший вариант», подумал Денис. Все так же, из другой галактики. Не худший точно.

И тогда точно все закончится.

Он разозлился на себя, прикусил губу – рот наполнился железистым вкусом крови.

Он посмотрел на свою руку, замотанную грязной тряпкой. Сквозь нее проступала кровь, уже подсохшая. Рука лежала на руле, на черной гладкой «баранке». Кажется, она теперь неправильной формы. И это теперь навсегда.

«Я ненавижу всех». Он выжал сцепление, потянулся к рычагу коробки передач. С хрустом, враскачку, вогнал вторую скорость. Боль в изуродованной руке разгоняла туман перед глазами. «Нет времени на раскачку… ха-ха». Чуть добавил газа – двигатель взрыкнул. Денис медленно отпустил сцепление.

Буханка дернулась, но нехотя переварила эту вторую скорость – и поехала.

«Ненавижу всех…»

И себя, подумал Денис, продолжая вести машину, подруливая и направляя. «Больше всего я ненавижу самого себя». Трус.

Хотя, возможно, мне давно стоило бы понять, какая я сволочь и мелкий жалкий мудак… и принять себя. Как во всех этих модных психологических системах. Прими себя, какой ты есть, мудила.

А этот… Дениса передернуло при одном воспоминании о том человеке.