Насчет «не отцепится» Старков отметил, но виду не подал Чтобы цену информации не набивать...

— Чего Папа у него узнать хотел, спрашивал?

— Спрашивал. Всякую ерунду мелют. А тех, кто мог что-нибудь знать, он там положил... А потом Шустрого.

— Разве Шустрого тоже он?

— А кто? Конечно, он! Шустрый его тогда в Федорово здорово обидел. Вот он его и нашел.

— Уверен?

— Конечно! Вся братва так считает. «Неужели еще и Шустрый, — расстроился Старков. — Ну отчего этому Иванову неймется?!»

— Что же ему. Шустрого мало показалось, что он за других взялся? — спросил следователь, возвращаясь к «никак не отцепится», как к совершенно второстепенному вопросу.

— Ну! Шмаляет одного за одним. Вначале пугал. Шнырю руку прострелил, Гнусавому ползадницы снес. А теперь по-настоящему мочит.

— Да ну? Я слышал только про раненых, — удивился Старков, хотя что про раненых, что про убитых узнал впервые.

— Я тебе точно говорю! Не меньше двух зажмурил! Одного так прямо у порога Папиного дома. А ты чего, не знал? — насторожился осведомитель, прикидывая, какой куш можно сорвать со следака за тех двух жмуриков.

— Да знал, конечно. Только думал, кто другой, не Иванов.

— Нет, не другой. Иванов. Он в Папу мертво вцепился, как оперативный кобель...

Вернувшись в кабинет, Старков отсмотрел сводки происшествий за последние две недели. Никаких убийств с использованием огнестрельного оружия он не обнаружил. Получается, врал сексот? Или они своих покойников по-тихому закапывают? А если закапывают, то, значит, не хотят привлекать к себе внимания. Почему?

Старков еще раз внимательно прочел сводки, выделив из более мелких происшествий стрельбу в туалете ресторана «Вечерний». Странное какое-то происшествие. Не грабеж, не убийство...

Старков позвонил в ближайшее к месту происшествия отделение милиции.

— Что сказал? — переспросил ведший расследование инцидента следователь. — Ничего не сказал. Ничего не видел, ничего не слышал, никого не подозревает. В общем, сел на унитаз, задумался, а когда хотел уходить, заметил в ноге дырку.

— Может, с ним еще раз переговорить?

— Без толку. Ничего он не скажет. Не по чину ему правду ментам докладывать.

— Бывший зек?

— Рецидивист. Три ходки. Ныне один из подручных Королькова.

— Королькова?

— Ну.

— Точно Королькова?

— Точно...

Зачит, не ошибался сексот. Значит, действительно Иванов вцепился в Королькова по кличке Папа. И если организовать за тем наблюдение, то есть шанс отыскать возле него Иванова. Небольшой шанс, но шанс, которого раньше не было!

Глава 40

— Может, все-таки передумаешь? — в последнее мгновенье проникновенно спросил начальник следственного изолятора. — А то у нас тут не профилакторий. Здоровья не прибудет. По-человечески советую.

Капитан Борец недобро ухмыльнулся. По поводу фразы о человечности.

— Зря! — сожалеюще вздохнул начальник сизо. — Очень зря! Все, Кравчук. Можешь забирать его.

Надзиратель прошел в кабинет и встал за спиной капитана.

— Встать! Капитан встал.

— Шагай давай! — подтолкнул капитана в спину, в сторону двери. — Ну, шевелись!

Капитан обернулся и посмотрел на надзирателя. Так, что тот отступил на шаг.