— Уже.

— Что уже?

— Уже разослал.

— Шустрый ты, когда поздно.

— Виноват, — единственное, что нашелся ответить майор.

— Виноват. За что и получишь. По полной программе... Потом. А пока, как можно быстрее, завершай здесь все дела. Негоже нам здесь, рядом с трупами, торчать! Сколько тебе осталось?

— Немного. Зачистка прилегающих территории, двора и дома практически завершена. Через десять-пятнадцать минут...

На прилегающих к даче территориях и во дворе рассредоточившийся и изображающий случайных прохожих личный состав тщательно заметал отпечатки автомобильных протекторов в колее дороги и следы обуви на обочинах. В доме специальными губками стирал со стен, пола и мебели отпечатки пальцев, случайные пятна и грязь.

Шла обычная для таких случаев капитальная приборка, предусмотренная и регламентированная специальными, сугубо для служебного пользования инструкциями, предназначенными для ознакомления младшим и средним командным составом подразделений Второго спецотдела Первого Главного управления безопасности.

Безопасность не могла позволить себе роскошь оставлять на месте преступления следы. Безопасность должна была оставаться вне подозрений.

Бойцы-уборщики трудились на совесть, не пропуская ни единого сантиметра потенциально опасных поверхностей. Потому что знали одно неписаное, но свято исполняемое правило — если следователи МВД отыскали и запротоколировали твой пальчик, значит, ответственность нести придется тоже тебе. Вину на суде брать на себя. И срок тянуть самому.

И это в лучшем случае. Потому что в худшем случае и в особо щекотливых делах виновников утечки информации чистят, зарывая их, занесенные в картотеку МВД пальчики, вместе с хозяевами в землю па глубину не менее трех метров или сжигая в крематории.

— Этого, как его, Иванова, нашли?

— Да. Он был в ковре.

— Вытащили?

— Вытащили.

— Где он?

— В коридоре.

Генерал молча встал и прошел в конец коридора, перешагивая и обходя многочисленные лужи крови.

Гражданин Иванов сидел на полу, привалившись спиной к стене и безвольно уронив руки между ног.

— Здравствуйте, — приветствовал его генерал.

— Зда... — выдохнул воздух Иван Иванович, не поднимая головы.

Гражданин Иванов для выяснения обстоятельств и подробностей его похищения, допроса и освобождения был бесполезен, как шкаф, в котором он недавно сидел.

Недалеко от Иванова лежали завернутые в шторы, не менее бесполезные хозяйка дачи и ее любовник. Один сверток уже не шевелился.

— Живы? — поинтересовался генерал.

Майор наклонился и нащупывал на руке одного из «свертков» пульс. Пульс был очень слабый. Пульса практически не было.

Майор покачал головой.

— Умер, что ли?

— Пока нет. Но почти. А скоро окончательно. Добавлять к военным трупы гражданские было не резон. По мертвым бойцам Петра Семеновича расследование должны будут вести военные следователи. Которые это дело, чтобы сор из избы не выносить, успешно замнут. По гражданским, вполне вероятно, — УВД.

И вообще, кто считает, что спецы не переживают по поводу лишних трупов — очень ошибается. Каждый лишний труп — дополнительное расследование, которое неизвестно куда выведет. Особенно гражданский труп. Родственникам которого не заткнешь рот извещением о «гибели при исполнении служебных обязанностей».

— Слушай, майор, они кого-нибудь из твоих бойцов видели? — поинтересовался генерал.

— Нет. Никого. Как бы они увидели, когда они в мешках.