Руслан отказывался, говорил, что критерием должно быть не отсутствие ноги, а наличие мозгов, и если в первом он абсолютно уверен, то во втором – не очень. Но наставник быстро сломил его сопротивление.

Ян Александрович Колдунов был одним из лучших хирургов города и, несмотря на то, что ему уже перевалило за шестьдесят, продолжал активно трудиться и не только много оперировал сам, но и ставил на крыло молодых докторов. Руслан отдавал себе отчет, что назначением обязан только блестящей репутации Яна Александровича и его обширным знакомствам, приобретенным за сорок лет самоотверженной работы. Колдунов поручился за него, значит, надо оправдать доверие.

Он принял должность, но потом стали мучить угрызения совести. Что то очень подлое виделось Руслану в том, что он занял Ингино место, освободившееся именно в ту минуту, когда наступившая инвалидность поставила крест на его хирургической карьере.

С Колдуновым Руслан не мог об этом говорить и поделился с Зиганшиным, к которому чувствовал странную симпатию. Лиза призналась, что до недавнего времени терпеть не могла своего начальника криминального отдела, и они все время цапались из за принципиальных разногласий и просто так. Но жизнь распорядилась так, что им пришлось действовать вместе, и корыстолюбивый бирюк Зиганшин раскрылся с неожиданной стороны, как то незаметно для всех став и другом дома.

Во время того разговора Мстислав Юрьевич подумал, а потом сказал, что когда в бою убивают командира, солдаты не садятся бессильно рыдать, а продолжают наступление, и кто то занимает место командира, даже если ему страшно и не совсем понятно, что делать.

«Пока жив, иди сражайся, а упадешь, когда убьют», – буркнул Зиганшин.

После этой встречи Руслан огляделся и обнаружил, что все занимаются своими делами. Даже Колдунов, бывший искренне привязан к Инге, после ее смерти продолжал жить как раньше.

А Руслан никак не хотел возвращаться к привычному ритму, может быть, надеялся, что его скорбь хоть немного поможет тени Инги удержаться среди живых…

На пороге кухни появилась Лиза, смешная и сонная в ситцевом халатике, накинутом поверх ночной рубашки. Она остановилась в дверях, с робкой улыбкой глядя на Руслана. Он не рассказывал Лизе о том, что несколько лет был любовником Инги, и очень не хотел, чтобы ей как нибудь стороной стало все известно. Не потому, что боялся ее ревности, дело, в конце концов, прошлое, а стыдился своего предательства. Ему казалось, Лиза не сможет любить его, если узнает всю правду.

– Ты хочешь чаю? – спросил он угрюмо.

Лиза покачала головой.

– Тогда иди спать. Иди, Лиза, я хочу побыть один.

Лиза исчезла в темном коридоре, оставив Руслана один на один с чувством вины.

Жена думает, что он переживает из за потери ноги, волнуется, справится ли с новым назначением, и готова всем сердцем поддержать его, а он замыкается в себе. Но разве он имеет право быть счастливым теперь?

Подумав, Волчеткин плеснул себе еще на полпальца. В объятиях Лизы он мог бы заснуть и без этого, и, наверное, она нашла бы какие нибудь по настоящему утешительные слова, от которых он чувствовал себя не таким скотом, как сейчас. Чувствовал бы не таким, а был бы еще большим!

У старых грехов длинные тени, и теперь по всей его жизни будет тянуться черный след предательства.

* * *

Повернув с шоссе на разбитую дорогу, ведущую к дому, Зиганшин заметил впереди велосипедиста. По рыжим волосам и щуплой фигурке он опознал Фриду и ухмыльнулся, глядя на ее неуверенную, типично дамскую манеру езды. Одета девушка была в черные брючки и совершенно несуразную пеструю вязаную кофту. «Для полноты образа не хватает только белых шерстяных носочков на колготочки. Интересно, кто она по профессии? Библиотекарша или училка рисования, не иначе», – подумал Мстислав Юрьевич, тормозя.