Я, значит, шикарная и благополучная женщина. А Сват ни в коем случае не подходит под определение «шикарный и благополучный мужчина». Как это странно…

Я предполагала, что девяностые не прошли даром нашему классу. Я знаю, что в девяностые умерли двое наших одноклассников, живших в моём дворе, и оба — дурной смертью: Андрюша Хорин был застрелен, говорят, конкурентом по бизнесу, Славик Нечаев спился и повесился. Моя школьная подружка, невесомый ангел Верочка, умерла от цирроза печени в тридцать два года, превратившись перед смертью в ночной кошмар, в живой скелет. Я не питала иллюзий.

Но меня почему-то сильно удивил Сват.

Лицом он, мне показалось, почти не изменился. В школе Сват напоминал мне Сэма Гэмджи перед тем, как отправиться в далёкое странствие — книжного, конечно, не киношного; сейчас он был похож на Сэма Гэмджи, видевшего, как к Ородруину слетели орлы. Мой Лёвушка показался бы младше Жоры лет на пять — хотя я знала, что Лёва старше на пять лет. У Свата было уставшее и какое-то отчаянное лицо, прицеливающийся взгляд, морщины и синяки под глазами. Чёлка поседела.

Одежда соответствовала лицу. Сват носил теперь варварскую кожаную куртку, потрескавшуюся на сгибах, но без износу, из толстенной шкуры какого-то дикого зверя, вроде мамонта, надёжную, как бронежилет, а к ней — камуфляжные штаны и тяжёлые ботинки.

Тем удивительнее была знакомая манера улыбаться. Люди, которых жизнь скручивает в бараний рог, обычно легко отучаются улыбаться, тем более — так лучезарно. И ещё — этот крохотный пудель.

— Жена подарила, — пояснил Сват, поймав мой взгляд.

На женатого он был категорически не похож.

— Перед тем, как уйти, — пояснил он снова.

Его манера точно отвечать на вопрос, который ещё не успел задать собеседник, тоже не изменилась со школьных времён. В этот миг я почти пожалела, что окликнула его. Но Сват снова ответил на мои мысли:

— Ты ведь не думаешь, что я буду по старой дружбе клеить замужнюю женщину? — и усмехнулся всепонимающе.

У меня появилось странное и довольно неприятное чувство. Когда человека видят насквозь, он испытывает дискомфорт. Сват смотрел на меня и видел насквозь.

— Рассматриваешь меня, как Шерлок Холмс, — хихикнула я. Боюсь, получилось довольно нервно. — Ну и что, мистер с-сыщик, говорит ваш метод?

Сват снова улыбнулся. Собачка сунула узенькую мордочку ему в кулак — рука Свата казалась огромной рядом с собачьей головёнкой.

— Мой метод, мэм, — сказал Жора шерлокхолмсовским тоном, деланным под Ливанова, — говорит, что вы благополучны, здоровы, замужем, имеете детей… впрочем, ребёнка, вероятно. Получили высшее образование — экономическое, если не ошибаюсь. Служите в преуспевающей компании, мэм. В настоящий момент ходили куда-то недалеко — и визит нужно скрыть от мужа. Но не к любовнику, очевидно.

— Чёрт возьми, как?! — выпалила я, как правильный доктор Ватсон.

— Твой внешний вид, Филечка, — сказал Сват, пожав плечами. — Шубка. Обручальное кольцо и серёжки с маленькими, по-моему, бриллиантиками. Тон для домохозяйки слишком уверенный — деловая женщина. Очень уравновешенная. Пакет из магазина — но не попросила мужа на авто подкинуть, хоть время позднее уже. Вывод — скрываешь. Подарок, что ли, ему искала? Угадал?

— Почти всё, — сказала я. — Кроме экономического образования. Психологическое.

— Один чёрт, — кивнул Сват. — Не шугайся. Профдеформация.

— А кто ты по профессии, Жора? — спросила я, почему-то снижая тон. Сват, вроде бы, собирался поступать на исторический, но кабинетным учёным он не выглядел никак.