— Нет…

— Ладно. Дальше. Ради сокрытия следов преступления. Мочат свидетелей. Насилуют какую-нибудь несчастную бабу и душат, чтобы не сболтнула. Это тоже понятно. Мотив понятен. Относительно понятен мотив даже у большинства сексуальных маньяков. Но есть кое-что непонятное. Твари.

— Как это? — мне было очень неловко сидеть с ним в кафе накануне Нового года и слушать странные и принципиально не праздничные разговоры об убийствах, но Сват был ужасно серьёзен.

— Иногда ты влетаешь на серию, которая не объясняется ничем нормальным, — сказал Сват, хмурясь. — Ни неприязнью, ни корыстью, ни властью, ни страхом, ни сексом. Зато от неё тянет безумием. И жмур всегда смотрится ужасно. Они любят либо убивать особенно болезненно, либо потом делать что-нибудь странное с телом. И им, в сущности, всё равно: мужчину, женщину, хорошенькую, страшную, молодую, старую… чаще мочат женщин или детей, но это потому, что им проще ловить тех, кто послабее. Они сами не сильнее людей.

Мне уже очень хотелось уйти.

— Ты о маньяках говоришь?

— Я о тварях говорю, — сказал Сват с бесконечным привычным терпением.

— Слушай, Жора, — сказала я, — в конце концов, я же психолог. Кое-что в этом смыслю, хоть и не занималась такой кошмарной психиатрией. У сексуальных маньяков…

— Филечка, — перебил меня Сват негромко, но очень весомо. — Сексуальные маньяки — люди. В подавляющем большинстве — мужчины. Чаще всего — средних лет. Страшно неуверенные в себе, закомплексованные в стельку, замурзанные, забитые чмыри, ненавидящие весь род людской и боящиеся людей. Или только тёток, как-то так. Среди них обычно нет ни женщин, ни маленьких мальчиков и девочек. И ведут они себя довольно стереотипно. По-человечески.

— У тебя такой вид, будто есть некие нечеловеческие существа…

Сват кивнул. Мне стало страшно.

— Жора, — сказала я тихо, — прости, но мне кажется… Слушай, Жора, мне пора.

— Решила, что я не просто псих, а целый параноик, — рассмеялся Сват. — Огорчу. Нормальный. Наш судмед вскрывал одного такого, так что — никаких сомнений. Камуфляж у них сугубо внешний. И кто они такие — никто из нас не знает. Инопланетяне, нечисть или какие-то хищные твари… я без малейшего представления, в общем. И в нормальном состоянии — чертовски человекообразные.

— Этого просто не может быть, — сказала я твёрдо.

— Потому что не вписывается в твою картину мира. Филечка, прости, что я тебе об этом рассказываю. Я не должен, вообще-то. Но, понимаешь, тварь уже пару месяцев как орудует в вашем районе. Поэтому я тут и прогуливаю Туську… живу-то я теперь за виадуком, идти отсюда минут сорок…

— Ты выслеживаешь маньяка? В нашем дворе?! — поразилась я. Мне хотелось думать, что я разговариваю с безумцем, но Сват был совершенно не похож не только на сумасшедшего, но и на одного из классических бредящих наяву нудных фантазёров. Он был собран, целеустремлён, чётко выражал мысли — и его взгляд проникал до дна души. Но, будь он ненормальным, мне не было бы так страшно.

— Не то, чтобы выслеживаю, — Сват отправил в рот последний кусочек полоски, на который у собачки уже не хватило духа. — И не то, чтобы маньяка. Просто… ну, как тебе сказать? У меня в отделе самое сильное чутьё. И это чутьё… в общем, повело меня сюда. А тут — ты.