– Это был он?

Грейс покачала головой.

– Не знаю, – заикаясь, пролепетала она. – Не могу сказать.

– Остановите лошадей! – взвизгнула герцогиня, наклоняясь вперед, и, оттолкнув Грейс в сторону, яростно заколотила в стенку кареты. – Остановите! Кому говорят!

Экипаж резко остановился, и Амелия, сидевшая рядом с герцогиней, слетела с подушек на пол, прямо под ноги Грейс. Она попыталась подняться, но не смогла: старуха перегородила карету. Изогнувшись и вытянув вперед руки, герцогиня цепко ухватила Грейс за подбородок, длинные старческие пальцы безжалостно впились в кожу.

– Даю вам еще один шанс, мисс Эверсли, – злобно прошипела она. – Это был он?

«Прости», – мысленно взмолилась Грейс и кивнула.

– Мадам? – нерешительно заговорила Грейс. Карета неслась вперед с бешеной скоростью, опасно накреняясь и рискуя опрокинуться, однако герцогиня продолжала остервенело колотить тростью в стенку, рыча на кучера, чтобы тот подхлестнул лошадей. – Мадам, куда мы едем?

– Вы отлично знаете.

Грейс осторожно выдержала паузу и покачала головой:

– Простите, мадам, но я не представляю.

Герцогиня пронзила ее свирепым взглядом.

– Ведь мы не знаем, где он, – уточнила Грейс.

– Мы его найдем.

– Но, мадам…

– Довольно! – отрезала герцогиня. В ее негромком окрике звучала такая ярость, что Грейс немедленно умолкла. Чуть позже она все же осмелилась украдкой бросить взгляд на старуху. Герцогиня сидела прямая, как шомпол (слишком прямая, учитывая, как трясло и подбрасывало экипаж на ухабах); ее правая рука, скрюченная, будто птичья лапа, вцепилась в занавеску, прищуренные глаза зорко обшаривали окрестности. Точнее сказать, деревья. Это единственное, что можно было разглядеть из оконца кареты.

Грейс представления не имела, почему герцогиня так внимательно смотрит в окно.

– Если вы его видели, – надтреснутый голос старухи вывел Грейс из задумчивости, – то он все еще здесь, неподалеку.

Грейс сочла за лучшее промолчать. Так или иначе, герцогиня смотрела не на нее.

– А это значит, – ледяным тоном заключила старуха, – что существует лишь несколько мест, где он может быть. Поблизости всего три почтовых гостиницы. Так-то вот.

Грейс сжала ладонями лоб. Это был жест слабости. Обычно она не позволяла себе паниковать в присутствии герцогини, но сейчас бессмысленно было притворяться сильной и решительной. Старуха задумала похищение. И она, Грейс Катриона Эверсли, которая в жизни не украла даже грошовой ленточки на базаре, оказалась замешана в таком ужасном преступлении.

– О Боже, – прошептала Грейс.

– Заткнитесь! – рявкнула герцогиня. – Займитесь лучше делом.

Грейс стиснула зубы. И каким же делом, черт побери, ей предстоит заняться? Во всяком случае, перетаскивать пленника в карету точно не придется. Для этого старуха прихватила с собой лакеев. Согласно установленным в Белгрейве правилам, рост каждого из них составлял пять футов одиннадцать дюймов. Грейс тотчас угадала, что за роль отведена этим дюжим молодцам, но в ответ на ее испуганный, недоверчивый взгляд герцогиня лишь коротко проронила: «Возможно, моего внука потребуется убеждать».

– Смотрите в окно! – прорычала ее светлость, глядя на Грейс как на слабоумную. – Вы же лучше всех его разглядели.

О Господи! Грейс охотно отдала бы добрых пять лет жизни, только бы оказаться сейчас где-нибудь подальше от этой кареты.