|
— Обо мне заботятся. Может быть, тот добрый стражник прислан моей госпожой, которая раскаивается в том, что сделала… Не знаю. Не мучай меня вопросами. Я стараюсь не думать об этом. Слушай лучше о том, что случилось. Вот вошла я в детскую, а моя девочка на меня и не смотрит. Играет с куколкой. И девочка хорошенькая, здоровенькая, На щечках румянец, глазки как звездочки, и куколка чудесная… Но что-то во всем этом, вижу, не так. Пригляделась — и все во мне омертвело. Девочка раз за разом повторяет одни и те же движения. Как автомат. Сперва покачает куклу, потом оглядится но сторонам невидящими глазами, потом сядет па корточки и поводит куклу за ручку, а после опять сначала: покачает, оглядится… Колдовство какое-то! Когда такое бывало, чтобы ребенок одно и то же повторял! Бросилась я к ней, чтобы обнять ее, чтобы колдовство рассеять, схватила ее обеими руками, желая к груди прижать… и толь ко воздух обняла.
Исчезла моя девочка! Наваждение это было! Я — кричать; сбежались слуги, прибежала и моя госпожа. Вне себя от горя приказала моя госпожа меня допрашивать. Я рассказала сдуру все, что видела, и меня тут же обвинили в том, что я помогала, дескать, в похищении. Допытывались — кто похититель? А откуда мне знать? Госпожа моя обратилась к графу, своему двоюродному брату. Тог передал дело Керниву как человеку более опытному в обращении с преступниками. Кернив! Я только потом догадалась, кто стоит за этим похищением… А тогда я ни о чем не подозревала. Даже думала, что он поможет разыскать пропавшую девочку. Все ему пересказывала по нескольку раз. Про привычки ее рассказала, про то, что она любит. Уж не знаю, как он потом все это использовал, но уж наверняка так, чтобы мучить ее. — Да, это на него похоже, — прошептала Далесари. Старушка всхлипнула. — Нет и не будет мне покоя, пока она не освободится. Не знаю, где этот злодей ее содержит. Далесари крепко обняла ее. — Знай, скоро придет избавление! Цинфелин и еще один верный человек отправились па поиски. Они теперь знают, что произошло с девушкой и где она находится. Даже если мы с тобой умрем в этом проклятом подземелье, она будет освобождена, в этом я не сомневаюсь!
Глава шестая Возле маяка
Он оглядывался по сторонам и, казалось, не верил собственным глазам. Вот маяк! Тот самый, что виделся в зеркале! Просто удивительно… До последнего Цинфелин боялся ошибки. Ему казалось невероятным, чтобы иллюзия, представленная в магическом зеркале, все-таки оказалась явью. Казалось, Конан догадывается о мыслях, что теснились в голове его спутника. — Ты сомневаешься? — спросил киммериец. Цинфелин чуть виновато кивнул. — В зеркале все это выглядело немного иначе… Менее реально… — И все же мы нашли это место, — произнес Конан. — Смотри, вот маяк возле пролива, и даже чайки, что кружат над ним, точно такие же, как были в видении. А вон там — там башня, где заточена твоя красавица. — Мы освободим ее? — немного неуверенно спросил юный граф. — Можешь не сомневаться! — рассмеялся Конан. — Много башен повидал я на своем веку, и не было ни одной, которая бы не покорилась мне. Он осмотрелся по сторонам. Путешественники стояли на холме, что высился над побережьем. Вся картина раскрылась перед ними, словно театральная сцена после того, как поднят занавес. Мрачная башня выглядела совершенно необитаемой. Странное дело — даже чайки, казалось, избегали летать поблизости от нее. — А что там, внизу, у подножия маяка? — спросил вдруг Цинфелин, указывая на россыпь домиков, видневшихся возле второй башни. |
