— Лилия, возвращайся к работе, — перебил их разговор владелец заведения. — Ты же знаешь, тебе запрещено развлекать отдельных лиц. — Посетители начали кричать и жестами призывать Лилию вернуться.

Лейтенант Асукай звякнул кошельком, висевшим у него на поясе.

— Наша ставка в обмен на минуту ее времени.

Хозяин задумался.

— Хорошо, — сказал он Лилии, — но поспеши.

Когда сопровождающие вошли в чайный домик, Рэйко заметила на другой стороне улицы прилавок с едой.

— Идем туда. — Лилия выглядела так, словно она не отказалась бы от чего-нибудь съедобного.

Этот прилавок представлял собой переднюю часть магазинчика с глиняным очагом, на котором повар помешивал что-то в двух больших посудинах. Рэйко и Лилия сели на приподнятом полу. Когда им подали еду, Рэйко стала подозрительно разглядывать мутный чай и суп, в котором плавали лапша, сморщенные стебли бобов и серые, разваренные кусочки рыбы. А Лилия с жадностью набросилась на то, что причиталось ей.

— Ты в своем письме написала, что у тебя украли сына, — начала разговор Рэйко. — Когда это случилось?

Лилия перестала жевать; слезы закапали в чашку.

— Два месяца назад. С тех пор я его не видела.

— Как его зовут?

— Дзиро.

— Мой сын немного старше, — сказала Рэйко. Они с Лилией улыбнулись друг другу; общие материнские переживания стерли сословные различия. — Чтобы вернуть Дзиро, мне сначала придется узнать, кто его украл.

— Я уже знаю, — сказала Лилия. — Это правитель Мори.

— Откуда тебе это известно?

— Я отдала ему Дзиро. Он должен был вернуть его. Таково было условие сделки. Но он не вернул.

В этом деле явно было не только похищение, как казалось, когда Рэйко читала письмо.

— О какой сделке ты говоришь?

Лилия снова стала есть.

— Я слышала, что правитель Мори любит маленьких мальчиков, — между глотками бульона сказала она, — поэтому я отвела Дзиро к нему домой. Правитель Мори заплатил мне за то, что он останется у него на ночь.

Рэйко ушам своим не поверила.

— Ты имеешь в виду, это ради секса?

— Да, — Лилия посмотрела на Рэйко так, словно та глухая. — Ради чего же еще?

Пораженная, Рэйко едва могла выговаривать слова:

— Ты сдала Дзиро правителю Мори для сексуальных утех? — Хоть она и знала, что детская проституция была легальной и общепринятой, самой ей еще не приходилось непосредственно с этим сталкиваться. Теперь она стала вспоминать, что слышала о жестокости, нравственной деградации и физической боли, которым дети подвергаются, оказавшись в руках мужчин. — Как ты могла сделать такое со своим сыном? — Сочувствие к Лилии быстро сменялось возмущением.

— Вы думаете, я этого хотела? Вы думаете, мне по душе, что какой-то мужчина калечит моего маленького мальчика? Я сделала это только потому, что у меня не было выбора.

Лилия бросила взгляд на чайный домик.

— Хозяин платит мне два медяка в день. Это — плюс чаевые, которые мне удается выудить у клиентов — все, что у меня есть для того, чтобы мы с Дзиро могли существовать. В этом году домовладелец повысил мне арендную плату. Я не могла позволить себе купить еды. — Зависть и презрение мелькнули во взгляде, которым она окинула Рэйко. — Готова спорить, вы не знаете, каково слышать, как ваш мальчик плачет от голода.

Рэйко ощутила, как сомнение возвращает ей сочувствие к Лилии.