Или она сама ее здесь угробит. Даже слушать болтовню Лейси лучше, чем загнать машину в кювет. Правда, местность настолько плоская, что здесь и кюветы почти безобидные… трудно сказать наверняка; все что она видела — это светящийся туман в лучах фар.

— Когда мы доберемся до Надежды, детка, мы устроимся на ночлег в уютном мотеле, — сказала Ариадна. — В теплом-теплом, с мягкими постелями. Здорово будет, правда?

Лейси, возможно, кивнула.

— Поговори с мамой, детка. Помоги мне не заснуть.

— Что ты хочешь, чтобы я говорила, мамочка?

— Что захочешь.

Совершенно неожиданно дорога начала петлять после тысячи миль прямого, как линейка, шоссе, и она сбавила ход, боясь слететь с асфальта. Дурацкие какие-то у них в этом штате дороги. Кому понадобилось делать их извилистыми на такой плоской равнине? Может, они здесь просто не умеют строить прямых дорог?

Сколько времени прошло с тех пор, как они последний раз видели другую машину?

— Мамочка, куда мы едем?

— Я же говорила тебе, детка: мы едем в Канаду. Мы будем жить там в замечательном месте — ты, Алан и я. Мама будет давать уроки на фортепьяно.

— А папа будет приходить к нам в гости?

«Ни за что, пока это в моей власти».

— Не знаю, детка.

— А Мейзи будет приходить к нам в гости?

«Только через мой труп!»

— Нет, милая, Мейзи не будет.

Бух! Машина подпрыгнула. Бац и еще раз — Бац!.. — асфальт кончился, и она вела машину по гравию. Все ясно, она заблудилась.

— А Пегги будет приходить к нам в гости?

— Нет, дорогая, но мы, возможно, найдем себе другого пони.

Требуется: квартира с двумя спальнями неподалеку от конюшни с пони.

Желателен большой балкон.

Она заблудилась. Она не знала, в какой стороне север, запад, восток, и не имела никаких ориентиров. Она стояла на перекрестке, и все четыре дороги казались под дождем совершенно одинаковыми — ни огонька вокруг. Она добралась до края света. Раз так, поехали прямо.

— Не хочу другого пони. Хочу Пегги! — Снова сдавленное всхлипывание; ребенок умотался не меньше, чем она сама.

И вдруг появился свет — одинокая звезда в залитом водой ветровом стекле. Звезда Надежды? Если так, то очень маленькой Надежды. Скорее всего одинокая ферма; вся эта чернота вокруг — могла быть полями одной из этих огромных механизированных ферм, о которых пишут в журналах. Наверное, поэтому и фонарь здесь только один.

— Видишь свет, детка? Вон там? Я сейчас подъеду туда и спрошу, где мы, так как мне кажется, мы не…

— Мы что, заблудились, мамочка? — Паника!

— Нет, детка. Мама просто могла повернуть не там, вот я и остановлюсь спросить тетю с фермы.

Свет горел в сотне ярдов от дороги, и она осторожно притормозила — гравия под колесами больше не было, одна грязь — и так же осторожно свернула на ведущую к нему грунтовку. Машина продолжала разворачиваться и тогда, когда она вывернула руль обратно, а потом, как бы извиняясь, скользнула задними колесами с дороги и окончательно застыла.

Ариадна перебрала в уме все самые сочные выражения, какие только знала.

Она передвинула рычаг на первую передачу и дала газ. Колеса издали «Ммммм!», и задняя часть машины заметно просела. Она попробовала задний ход — машина просела еще сильнее.

Она выключила мотор, потом фары, и не осталось ничего, кроме темного грохота дождя по крыше.

Она потянулась, протерла глаза, посмотрела назад. Алан все еще спал мертвым сном — мраморный херувимчик под пледом, с пальцем во рту, обнимающий плюшевого мишку.