|
Я ставлю на Эстебана или Валентина. – Валентин нет! – выкрикнул Дикон. – Он же… – Человек Чести и наследник Приддов, – хмыкнул Паоло, – тоже мне, секрет Леворукого! Если он такой замечательный, почему его тут нет? – Потому что… Он не вправе… Мы обещали. – Дикон осекся на полуслове. – Вы обещали не прикрывать друг другу спину? – поднял бровь Альберто. – Тогда чего удивляться, что Людей Чести четвертый век колотят. Проклятие, темнотища-то какая! – А ты думал, Свин пришлет нам свечей и ужин со своего стола, – зло бросил Паоло, – погоди, сейчас совсем стемнеет. – Альберто, – раздельно повторил Ричард, – что ты имел в виду, говоря о Людях Чести? – То, что, будь они такие замечательные, Оллар не дошел бы до столицы. Да и после победы тихо было – ни бунтов тебе, ни казней. Так ли уж народ любил Раканов? – Не больше, чем сейчас Олларов. – вздохнул Паоло. – Это нельзя сравнивать! – Почему, Ричард? – грустно переспросил Арно. – Сравнивать можно все, а времена и впрямь похожи, только вот Франциска нового нет. К сожалению. – Сильвестр – умный человек, – заметил Альберто, – не важно, на ком корона, важно, ] кого голова. – Дорак – негодяй и убийца. Талигойе нужен король Ракан! – Хороши короли, – протянул Паоло. – В родную страну на чужих копьях въехать норовят. – Паоло! – Ричард Окделл! – К вашим услугам. – Рихард, Паул! Не становитесь с ума сходимыми. Сейчас не есть время для дуэль. – Валентин поступил мудро, но недостойно, – примирительно сказал Арно, – но я ставлю на Эстебана. Эта проделка совершенно в его духе, а от наглости до смелости, как от каплуна до ворона. – А зачем это Эстебану? – пожал плечами Паоло. – Арамона его не трогает. Возразить кэналлийцу никто не успел. – Риииичччччааааард! – Голос, раздавшийся сверху и сбоку, был каким-то странным, вроде знакомым, вроде и нет. И еще он походил на шепот, если бы шепот стал громким, как крик. – Рииииччччааааард… Оооок-деллллл… Ты, чтооо, уууумерррр чччччто линии… – Нет, – разумеется, первым пришел в себя Паоло, – он не умер, а ты где? – В каааамиииине, – прошипел голос, и тут же поправился: – Тоооо есссссть не сссссовсем, а наааавер-хууууу… Какккк выыыы тамммм? – Кто ты есть? – Норберт тоже очнулся, но от волнения заговорил, как Иоганн. – Мы не знаем. – Сузззззза-Муууузззза, – донеслось сверху, – только я ничего Дику не подбрасывал… Сейчас я явлю Свину доказательство того, что я на свободе, а потом объявлю о своей безвременной кончине. – Ты кто? – крикнул Паоло. – Скажи, интересно же! – В день святого Фабиана! – хихикнул Суза-Муза. – Холодно там у вас? – Тебя б сюда! – Я туг вам ужин собрал. С Арамонова стола. Выпейте за упокой моей души, и капитанской заодно! Дикон, лови, спускаю. Осторожно только. Там бутылка, тяжелая, собака… Учти, это все тебе за причиненные неприятности. А уж ты там дели, как хочешь. В камине что-то зашуршало, и Дикон шагнул в каменную пасть. Внутри было чисто и холодно, еще холодней, чем в галерее. |
