|
С самого начала этого похода, с момента, когда он узнал, где должна состояться встреча со Страбором, он ждал подходящего случая, чтобы проверить свое предположение. В последний миг погибающий электронный мозг Меконга передал ему ослепительно яркую картину местности, последнее, что он видел, и она навсегда запечатлелась в памяти Глеба. Много позже, перевернув ворох географических карт, доставленных Крушинским из библиотеки базы, он нашел это место — оно называлось Оленьей топью… Луна светила как бешеная, но Глеб тем не менее то и дело проваливался в грязь. Не помогал ни его опыт, ни предварительное изучение подробных карт Оленьей топи. Болота коварны, они живут своей скрытой и малопонятной людям жизнью. Они растут, меняют свои очертания, образуют новые топи и затягивают старые провалы. Глеб пошел в этот маршрут один, потому что не хотел объясняться с Крушинским. Пришлось бы рассказать все, а он немного стыдился того, что за все это время так и не удосужился выяснить судьбу своего механического друга. И теперь, словно наказывая себя за душевную черствость, он пошел в болота один, твердо решив хотя бы удостовериться в том, что переданная Меконгом картина поляны с двумя сломанными березами действительно существует и действительно находится в Оленьей топи. Он шел уже около часа и продвинулся за это время не больше чем на километр к отмеченному крестиком на его планшетке месту. Почва становилась все ненадежней, а тут еще он попал в район прошлогоднего пожара. Обуглившиеся черные деревья в лунном свете производили тягостное впечатление. Пожарище успело зарасти свежими кустами и травой, запах гари выветрился, и он не стал его обходить, о чем и пожалел теперь, поскольку вокруг исчезла ненадежная опора древесных веток, за которые он то и дело цеплялся, по колено проваливаясь в топь. Он успел уже раскаяться в том, что затеял этот нелепый поход в одиночку сквозь незнакомое ночное болото, но отступать не хотелось. Звук он услышал в конце второго часа. Звук, похожий на легкое чавканье или жеванье. «Чвак-чвак», — раздавалось у него за спиной. Когда он останавливался, стараясь прислушаться, звук сразу же пропадал. Это выглядело подозрительным — похоже, кто-то за ним следил. Глеб достал лазер, проверил заряд. Тот, кто крался вслед за ним, обладал удивительным терпением. Однажды Глеб простоял совершенно неподвижно целых пятнадцать минут, и звук не раздался ни разу. Наконец попалось удобное для засады место. Глеб нырнул в густую заросль кустов и, распластавшись на мокрой земле, стал поджидать своего преследователя. Неизвестно, сколько прошло времени, даже руку с часами не хотелось передвигать, чтобы ненароком не сломать напряженной тишины ночного болота. В конце концов его терпение было вознаграждено. Шарообразная лохматая фигура, почти неразличимая в свете луны, осторожно выглянула из прогалины в кустах на краю поляны. Медведь? — подумалось Глебу. Нет, слишком большие уши… Что же это такое? После встречи с огромной лягушкой ничто уже не могло удивить его в этом болоте. Наконец существо поравнялось с кустом, где спрятался Глеб. — Стой на месте и не двигайся! — громко и отчетливо произнес он, нарочно щелкая переключателем мощности своего лазера, хотя в этом не было ни малейшей необходимости. — Двинешься — размажу по кустам! — пообещал Глеб. — Да стою, чего уж там… — промямлил какой-то гундосый, с придыханием голос. — Подойди ближе и встань так, чтобы луна светила на твою поганую рожу! Существо повиновалось, и рожа оказалась гораздо хуже, чем Глеб мог себе вообразить. |
