– Вам привет от Иванова.

– От кого? – рассеянно удивился он. Он продолжал листать свою «Войну и мир». Искал что-то. Нашел, заложил страницу пальцем и задумался.

– Извините, – сказал я, – наверное, перепутал.

– Так у вас есть «Война и мир»? – переспросил он и жалобно добавил: – Пожалуйста! Я специально отпрашивался на утро!

– Я посмотрю. Если старшеклассники не забрали.

Старшеклассники не забрали. Я выложил перед ним зеленый томик, точно такой, как у него. Формуляр я вынул, а книгу отдал ему. И сел за соседний стол.

Все равно до десяти библиотека формально не работает.

Он покосился на меня, но ничего не сказал. А что он мог сказать: «Пожалуйста, выйдите»? Поколебался, раскрыл вторую книжку и стал сличать. Потом поднял голову и посмотрел на меня. Глаза у него были несчастные.

– Вот, – сказал он.

– Какая-нибудь ошибка? Типографский брак?

Вряд ли он собирался подменить книгу. На семнадцатой странице всегда стоит библиотечный штамп, это все знают, это легко проверить.

– Вот, – сказал он, – читайте!

– Я ее уже читал, – осторожно сказал я, – спасибо.

– Нет, читайте вот здесь!

– «С того дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых..» – Я вопросительно поднял голову.

– Да-да…

– «…Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым», – читал я, стараясь угодить сумасшедшему. – Ну и что?

– А теперь здесь! – И он пододвинул мне точно такую же книгу, раскрытую на той же, триста девяносто пятой странице.

– «Наташа…» – начал я, внутренне ужасаясь абсурдности ситуации…

– Дальше, дальше! – сказал он нетерпеливо.

– «…так и оставалась в неведении касательно личности их раненого спутника, тогда как Соня…»

– Вот оно!

– «…не отходила от бедного Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым». Это какой-то розыгрыш?

– Если бы, – горько сказал он, – в этом экземпляре Соня ходит за Болконским, и он, оценив ее преданность, делает ей предложение, а потом умирает у нее на руках, тогда как Наташа до самого конца так и не догадывается, что это за офицер едет с ними… Соня же посвящает всю свою жизнь его памяти и первая отказывает Николаю, так что тот без угрызений совести делает предложение княжне Марье, а Соня уходит в монастырь, и там… Совсем другая история, вы понимаете?

– Наборщик решил пошутить.

– В пятьдесят первом-то году?

– Ну, – я заколебался, – свихнулся. Экземпляры изъяли, но один случайно остался.

– В самом деле? – горько спросил он. – А в «Вертере» эта классическая сцена с бутербродами? В библиотеке есть экземпляр, если вы его откроете…

Я его уже открывал, но не сказал ему об этом.

– Обратите внимание, какой хлеб она нарезает.

– Какое это имеет значение?

– Вы понимаете. – Он отложил книгу и загрустил.