Глава 12

Лето — осень 1706 г. Чарльстон. Каролина

Барон Рохо

Святая Одигитрия Тихвинская сверкала на ладони Андрея благословенным брильянтом, напоминанием о далеком доме… и о несчастной баронессе, юной красавице Бьянке, принявшей страшную смерть от рук поклонников Сатаны! Красный Барон… проклятая секта! И проклятый корабль — Громов видел его здесь неподалеку, в гавани. Бьянка… Именно ей молодой человек когда-то подарил медальон с изображением Богоматери, и вот теперь — снова держал изящную, оправленную в нержавеющую сталь, иконку в руках… и думал.

Как? Как она могла очутиться здесь, за тридевять земель от Барселоны? Громов вздохнул — да много какими путями. Украшение (оберег!) могли запросто снять с мертвого тела девушки, а уж потом… пути Господни неисповедимы, а Барселона — крупный и весьма посещаемый порт.

А этот «кто-то» — кто снял кулон — несомненно, мог бы сказать хоть что-нибудь о том, куда делось тело Бьянки! Правда, Одигитрия вполне могла попасть сюда через целую цепочку посредников: кто-то снял, кто-то — проиграл в карты или купил, проиграл, снова купил… и так вплоть до Америки, так что надеяться-то особенно было не на что. И все же…

— Во-он тот парень в красном кафтане, — кивком показал Мартин. — Похоже, он уходит уже.

— Вижу, что уходит… Ждите!

Быстро поднявшись, молодой человек нагнал незадачливого картежника уже на улице:

— Можно вас, сэр?

— Вот уж мало кто называет старого Джона Смоллетта сэром! — обернувшись, расхохотался тот.

Невысокого роста, но широкий в плечах, с круглым добродушным лицом, обветренным и покрытым густой сетью морщинок, этот немолодой уже человек чем-то напоминал диккенсоновского мистера Пиквика, как его представлял себе Громов.

— Что вы хотели… сэ-эр?

— Так вы, значит, Джон Смоллетт? Очень приятно. Меня зовут Андреас.

— Вы француз?

— Нет, русский.

— Русский?! Ого! — удивленно воскликнув, мистер Смоллетт окинул собеседника пристальным взглядом, в котором было больше какого-то сельского лукавого любопытства, нежели неприязни либо открытой вражды. — Далеконько же вы забрались… сэ-эр!

— Дядюшка Джон! Эй! — вся проигравшаяся сегодня компания остановилась на углу, у пирса. — Ты что там застрял?

— Шагайте, я догоню, — не оборачиваясь, Смоллетт махнул рукой и вполне дружелюбно улыбнулся. — Так вы, верно, что-то от меня хотите… х-хэ… сэ-эр?

— Да не называйте меня сэром, уважаемый Джон, я все же не английский лорд! — рассмеявшись, молодой человек сделал серьезное лицо и, вытащив из кармана кулон, протянул его Смоллетту:

— Ваше?

— Было мое, — как показалось Громову — неохотно — кивнул собеседник. — Знаете, я только что проиграл эту вещичку в карты какому-то молодому хлыщу… которого мои парни, конечно же, захотели проучить, да я не дал. Проиграл — пусть так и будет, это ведьмино наследство счастья не принесет!

— Ведьмино? — лейтенант хлопнул глазами. — Не понимаю, о чем вы?

Англичанин ухмыльнулся, качнув головой, и, достав грязный носовой платок, шумно высморкался:

— А, вы ж прибыли издалека… Откуда ж вам знать?

Порыв ветра едва не сдул с Громова треуголку, а в лицо плеснули брызги — вовсе не соленые, с моря, — просто пошел дождь, затянув кормовые фонари стоявших у причала судов дрожащим призрачным нимбом.