— Крутовато у вас… — покачал головой Громов.

Стражник покривился и зло сплюнул под ноги:

— А нечего колдовать да наводить порчу! Прав отец Джозеф — этих сожгут, и остальным станет неповадно. Знаете, сколько тут у нас колдуний?

— И сколько же?

— Да почти все бабы, дьявол их разрази!

— Однако… отцу Джозефу работы! — съязвив, Андрей расправил трубу и оглянулся. — А куда смотреть-то?

— Во-он на ту дверь, за кустами. Сейчас их вызовут, слышишь — звонят уже!

Со стороны церкви и впрямь донесся звон. Не малиновый благовест, конечно, а так — пару раз надтреснуто звякнул колокол.

Тут же послышалось громкое звяканье засова и скрип дверных петель…

Первым шел солдат с алебардой, и точно такой же его собрат замыкал шествие… солдат Громов очень хорошо разглядел, что же касаемо всего прочего… Увы! Три женские фигуры оказались закутаны в длинные серые плащи с накинутыми на головы капюшонами, так что разглядеть лица было весьма проблематично.

— Ну… ну повернитесь же… ну хоть чуть-чуть… пожалуйста… — приложив к правому глазу окуляр, умоляюще шептал про себя молодой человек. — Ну… что ж вы…

Идущая позади остальных женщина неожиданно споткнулась, едва не упав, и подскочивший страж грубо подтолкнул ее в спину. Несчастная обернулась… И Громов чуть было не выпустил из рук трубу: милое знакомое лицо, ныне бледное и осунувшееся, синие, как бездонные глубины океана, глаза, каштановая прядь, выбившаяся из-под капюшона… И этот знакомый жест — ущипнуть пальцами мочку уха… вот так…

Сомнений больше не оставалось — Бьянка!!!

Андрей едва сдержался, чтобы не закричать от радости: та, которую он считал погибшей и за кого, без всяких сомнений, отдал бы жизнь, жива! Жива! Жива!! Жива!!! И именно это являлось сейчас главным, все же остальное… все остальное можно было решить… нужно было решить… обязательно!

— Все, парень… давай сюда трубу, хватит! Я и так сильно рискую.

Ведьмы и сопровождавшие их стражи вошли в часовню.

— Спасибо, Стен, — вернув молодому Фогерти подзорную трубу, Громов следом за ним вышел на улицу, еще раз поблагодарив стражника.

— Поблагодаришь лучше дядюшку Джона, — буркнул в ответ тот.

Однако от парочки серебряных монет вовсе не отказался.

Вечером Громов уже был на старом кладбище у дуплистого дуба, дожидаясь Саланко. Как и предполагал лейтенант, сын вождя явился в город не один, а с верными воинами, количество которых пока оставалось тайной — темно, и самого-то Саланко Андрей еле узнал — в длинном, наглухо застегнутом кафтане и шляпе, парень вовсе не напоминал индейца.

— Ну ты и вырядился, — услыхав за спиной шорох, молодой человек резко обернулся.

— Так ходят все бледнолицые, — на лице юного индейца мелькнула улыбка, словно отражение призрачного света луны. — Ты пришел к дубу… Зачем?

— Мне нужна твоя помощь, дружище, — прямо, без обиняков, пояснил Андрей. — Твоя и твоих воинов. Нужно выручить кое-кого… вытащить из здания суда.

Саланко исчез, словно растворился в черном воздухе ночи, теплой и звездной, и Громов уже было подумал, что у этого парня наверняка есть какие-то свои дела — за тем он и явился в Чарльстон, — дела куда более важные, нежели спасение какой-то там ведьмы. Что ж…

— Мы поможем тебе, — молодой воин возник столь же внезапно, как и исчез. — Я и мои воины. Идем!

— Что? Прямо сейчас уже? — удивился Громов.