Боб невесело улыбнулся.

— Нил, кулаками делу не поможешь, — он помолчал. — Но если страховая компания нам не заплатит, мы не сможем заново выстроить сарай. А если они решат, что я проявил халатность, городской совет не возобновит мою лицензию, и питомник придется закрыть.

Нил с ужасом смотрел, как сгорбился вдруг его отец.

Боб с нарочитой беспечностью сунул руки в карманы, поддел носком головешку:

— Впрочем, какая разница? Может быть, так оно и лучше.

Глава 4

Нил с Эмили перепугались не на шутку.

Отец был всегда таким спокойным, таким выдержанным. Он никогда не приходил в отчаяние, почти никогда не сердился, а питомник со всеми собаками был для него смыслом жизни. И теперь он хочет все бросить? Как он мог такое сказать? Одна мысль об этом приводила детей в отчаяние.

За столом Боб почти все время молчал, и вскоре его настроение передалось остальным. Нил не мог припомнить второго такого ужасного обеда. Мальчик попытался было говорить шепотом, но понял, что уж лучше молчать, как все.

Когда убрали со стола и стали мыть посуду, зазвонил телефон. Кэрол сняла трубку. Судя по выражению ее лица, новости оказались хорошими.

— Это Майк Тернер. Он поместил Рэда в блок интенсивной терапии, говорит, что его состояние стабилизовалось. Ранения очень серьезные, но Майк надеется, что у пса есть шанс выкарабкаться.

— Шанс — это уже кое-что, — Эмили выдавила из себя улыбку. — Он молодец, он выживет.

— Конечно, Рэду придется на какое-то время остаться в клинике, — продолжала Кэрол, — но с Виски все в порядке, мы можем забрать его в любой момент.

— Поезжайте прямо сейчас, — сказал Боб. — В четыре — похороны Джима Бэрчела, мне понадобится машина.

— Пап, неужели ты не хочешь повидать Рэда? — изумился Нил.

Боб отвел глаза в сторону, будто чувствовал за собой вину. Это напутало Нила еще больше. Неужели отец казнит себя за то, что Рэд пострадал?

— В следующий раз. У меня много дел.

Кэрол взяла с собой обоих старших детей. По мере приближения к городу нетерпение Нила с Эмили только усиливалось.

В приемной их встретила Дженис.

— У Майка пациент, — сообщила она. — Кошка с больным глазом. Подождите, он сейчас подойдет. Может быть, хотите сразу пройти в блок интенсивной терапии?

Нил уже раза два бывал в этом блоке, и каждый раз испытывал настоящий ужас. Интенсивная терапия предназначалась для очень больных животных, а ничего хуже страдающей собаки мальчик представить себе не мог. Наверное, так выглядит настоящая операционная, подумал он. Стерильная белизна, блеск металла и запах дезинфицирующих средств.

Животные содержались тут в специальных клетках с подогревом; на каждой клетке висела табличка с описанием повреждений и предписанными процедурами. Здесь было чисто, тихо и спокойно, и никто не сомневался в том, что Майк отлично заботится о своих пациентах, однако Нил никак не мог избавиться от щемящего чувства тоски.

На этот раз Рэд оказался единственным обитателем палаты. Он лежал на подогретом матрасике в своей клетке и, вероятно, спал. Сначала Нилу показалось, что пес умер, но потом он заметил, как вздымается и опадает у него бок. На заднюю, сломанную, лапу была наложена пластмассовая шина, к передней лапе тянулась прозрачная трубочка капельницы. Шерсть на животе была выстрижена, на голой коже белела повязка.

— Господи, что с ним? — подумал Нил. Оказывается, он произнес это вслух.

Послышались шаги, в палату вошел Майк Тернер:

— От бревна, которым его придавило, откололся острый кусок дерева и проник глубоко в брюшную полость.