– Вполне.

– Как раз сейчас немцы снова рвутся к Парижу! За эту весну они так много успели, словно сейчас не восемнадцатый год, а, по крайней мере, пятнадцатый – с таким усердием боши наступают! Словно им кто-то помогает. Нарочно затягивает войну… И ведь помогают же!

Встав, месье Лекоко подошел к шкафу, усмехнулся и вытащил оттуда… базуку!

– Вот что нашла наша разведка у Эна! Там, где сейчас самое пекло. Это недалеко от Парижа, к слову сказать… А вот, что отобрали у корректировщика артогня в парке Бютт-Шомон!

Профессор снова покопался в шкафу, поставив на стол… радиопередатчик, явно транзисторный, легкий и небольшой. «12.11.1988» – было выбито на шильде.

– Мой родственник – генерал, доверенное лицо маршала Фоша, – пояснил профессор. – В штабе полагают, дата – это просто опечатка… Но, мы то с вами знаем правду, мою юный друг! Я полагаю, эта война вполне может закончиться не так, как она должна закончиться… Именно это и будет предопределено! После неожиданной победы Германии мы все будем искренне считать, что иначе и быть не могло!

– Говорят, что история не знает сослагательного наклонения, – высказался Сергей, с любопытством разглядывая радио.

Месье Лекок громко хлопну в ладоши:

– Не знает? А вот и нет! Если б не знала – кому бы она была нужна? Знает! Очень даже знает. Как знаем и мы! Нужно закрыть портал, мой юный друг! Сшить, связать, починить рваное время.

– Закрыть портал? – стажер отложил радиопередатчик и со всей серьезностью взглянул на профессора. – Каким образом? Вы знаете – как?

– Быстро и по-военному! Просто взорвать!

– Взорвать?!

– В трех местах, сразу. Ну, куда мы можем дотянуться, – не совсем понятно пояснил месье Лекок. – В Париже – в шестьдесят восьмом, балкон на улице Медичи… И здесь, у меня, в восемнадцатом. И там у вас – на крыше… где маркер…

– Голубой дельфин…

–Да-да, именно. Думаю, этого будет достаточной. Хотя бы на какое-то время. Я дам вам фугасы, друг мой. Не мои… оттуда. ТАМ не только Доктор, есть и другие… Не могу вам всего рассказать, но, поверьте – вы сделаете благое дело! Правда, это опасно… Взрыватели настроены на тридцатое июня! Не мной… Рванет после двух часов пополудни. Точней не могу сказать… Может, в пять минут третьего, а, может, и вечером…

– Я понял. Давайте фугасы, профессор.

Месье Лекок развел руками:

– А их у меня еще нет! Но, будут… Один точно до тридцатого, еще два – может, через пару-тройку лет. Да-да! Что вы так смотрите? Вы заберете их в шестьдесят восьмом! В Париже, на бульваре Сен-Мишель. Моя служанка, юная Мари-Анж, будет ждать вас! Правда, она уже не будет такая юная…

Черт, ну да! Яшмовая брошка… Юная Мари-Анж! Та самая старушка, у которой они укрылись от полицейских! С Морисом Торезом дружила, с Сартром, с Троцким… И что-то такое несла про то, чтобы у нее что-то спросить… Так вот что она имела в виду! Ах, Мари-Анж…

Между тем, месье Лекок подозвал служанку:

– Запомните нашего дорогого гостя, милая Мари-Анж!

– Да уж не забуду, месье! – засмеялась девчонка. – А что такое?

– Он обязательно навестит тебя… лет через пятьдесят.

– Куплю под это дело коньяк, да!

Юная Мари-Анж была девушкой смешливой и, в силу возраста и характера, мало что воспринимала всерьез.