Они сказали ему: мы все одного Отца дети, — все Боговы (Ин. V I I I, 41).

И сказал им Иисус: если бы ваш отец был один со мною, то вы любили бы меня, потому что я от Отца изшел. Я ведь не сам от себя родился (Ин. V I I I, 42). Вы не одного со мною Отца дети, вы оттого моих слов не понимаете, и не вмещается в вас мое разумение. Если я от Отца и вы от того же Отца, то не можете желать убить меня. Если же вы желаете убить меня, то мы не одного Отца (Ин. V I I I, 43).

Я от Отца добра, Бога, а вы от дьявола, отца зла. Вы хотите похоти вашего отца, дьявола, делать, он всегда и был убийца и лгун, и нет в нем истины. Если он что говорит, дьявол, то он говорит свое личное, а не общее всем, и он отец лжи. Поэтому вы слуги дьявола и сыны его (Ин. V I I I, 44).

Вот видите, как легко обличить вас в заблуждении. Если я заблуждаюсь, то обличите меня; если же нет заблуждения во мне, то отчего не верите мне? (Ин. V I I I, 46).

И стали Иудеи ругать его и говорили, что он бешенный (Ин. V I I I, 48).

Он сказал: я не бешенный, но я почитаю Отца, а вы хотите убить меня, стало быть, вы не братья мне, а другого отца дети (Ин. V I I I, 49).

Не я утверждаю то, что я прав, но истина говорит за меня (Ин. V I I I, 50). И потому повторяю вам: кто учение мое постигнет и совершит, тот не увидит смерти (Ин. V I I I, 51).

И Иудеи сказали: ну, разве мы не правду говорим, что ты бешенный самарянин? Ты сам себя обличаешь. Пророки умерли, Авраам умер, а ты говоришь, что кто совершит твое учение, то не увидит смерти (Ин. V I I I, 52). Авраам умер, а ты не умрешь? Или ты больше Авраама? (Ин. V I I I, 53).

Иудеи все рассуждали о том, что он Иисус из Галилеи, важный или неважный пророк, и забыли все то, что он говорил им, что он ничего не говорил о себе, как человек, но говорил о духе, который был в нем.

И Иисус сказал: я ничем себя не делаю. Если бы я говорил о себе, о том, что мне кажется, то все, что я говорил бы, ничего бы не значило; но есть то начало всего, которое вы называете Богом; вот про него-то я говорю (Ин. V I I I, 54). А вы не знали и не знаете настоящего Бога, а я знаю Его. И не могу сказать, что не знаю Его; я был бы лжец такой же, как вы, если бы сказал, что не знаю Его. Я знаю Его и знаю Его волю и исполняю ее (Ин. V I I I, 55). Авраам, ваш отец, видел и радовался на мое разумение (Ин. V I I I, 57).

Иудеи сказали: тебе 30 лет; как же ты мог жить при Аврааме? (Ин. V I I I, 57).

Он сказал: прежде чем был Авраам, было разумение добра, то, что я говорю вам (Ин. V I I I, 58).

Иудеи схватили камни, чтобы побить его, но он ушел от них (Ин. V I I I, 59).

И по дороге увидел Иисус человека темного от рождения (Ин. I X, 1).

И спросили ученики: кто виноват в том, что человек этот от рождения темный: он или родные его за то, что не научили его? (Ин. I X, 2).

И отвечал Иисус: не виноваты ни родители его, ни он сам, но в том дело Божие, чтобы был свет там, где была тьма (Ин. I X, 3). Если есть мое учение, то оно — свет миру (Ин. I X, 5).

И Иисус открыл темному учение о том, что он сын Бога духа; и, познав это учение, темный познал свет (Ин. I X, 6, 7). И те, которые прежде знали человека этого, не узнавали его. Он был похож на прежнего, но стал другим человеком (Ин. I X, 8, 9). Он же сказал: я тот же, но Иисус открыл мне, что я сын Бога, и мне открылся свет, и я увидал то, чего не видал прежде (Ин. I X, 11).

Призвали этого человека к правоверным учителям (Ин. I X, 13). А была суббота (Ин. I X, 14).

И спрашивали его правоверные, как он стал понимать все, когда прежде был темный?

Он сказал: не знаю как, но знаю, что теперь все понимаю (Ин. I X, 15).

Они сказали: ты это не по-божески понимаешь, потому что это сделал Иисус в субботу, да и не может мирской человек просвещать людей.