Мидоуз почувствовал, как его руки и ноги освобождаются от пут. Верзилы подняли его, раскачали и швырнули в озеро. Следом плюхнулся Стивенс.

Мидоуз ухнул в воду, подняв фонтан брызг. Его одежда мигом намокла. Он издал вопль. Вокруг была вода, одна вода... Он попытался вскарабкаться на Стивенса, чтобы спастись от воды, но тот предпринял тот же маневр. Погружаясь в воду, Мидоуз испытал такой ужас, что из его глаз полились слезы, а сердце заколотилось с нарастающей силой. Когда вода достигла его шеи, он понял, что его сердце вот вот остановится, но прежде чем отключился мозг, он увидел плывущее по воде тело Джаспера Стивенса, его остановившийся взгляд, понял, что недотепа мертв и что сам он тоже умирает. Он с облегчением принял смерть, ибо это было гораздо лучше, чем вода.

Тела Мидоуза и Стивенса всплыли среди апельсиновых очисток и пустых бутылок, усеивающих озеро глубиной в полметра посреди Центрального парка.

Доктор Гладстоун выключила миниатюрный магнитофон с записанным на пленку шумом лодочного мотора и плещущейся воды, сунула его в карман и улыбнулась своим помощникам. Троица покинула Центральный парк и возвратилась в лабораторию «Лайфлайн».

Утром тела Зака Мидоуза и Джаспера Стивенса были выужены из воды полицейскими, которых вызвал 262 й по счету любитель бега трусцой, увидевший плавающие трупы. Первые 261 не пожелали связываться с таким хлопотным делом.

Судмедэксперт усмотрел причину обеих смертей в сердечном приступе. Никто не счел странным то обстоятельство, что у обоих сердечников оказались изуродованными кончики пальцев, что воспрепятствовало их опознанию, как и то, что оба избрали местом для одновременного сердечного приступа озеро в Центральном парке. Начальник полицейского участка в Центральном парке с облегчением ознакомился с отчетом о происшествии, поскольку, окажись пловцы жертвами убийства, ему пришлось бы поручить подчиненным вести расследование, а весь списочный состав участка и так был занят патрулированием парка, выписыванием квитанций гуляющим, не позаботившимся убрать за своими собачками, и предотвращением иных столь же серьезных преступлений.

Трупы не были опознаны, расследования не проводилось. Никто не удосужился обратиться с вопросами к Флосси, которая по прежнему валялась в постели, грызла шоколад, попивала неразбавленный виски и смотрела телевизионные викторины.

После трехдневного отсутствия Зака Мидоуза она сочла себя брошенной. Ей и в голову не пришло, что его больше нет на свете. На четвертый день, осушив все припасенные бутылки, она поневоле вылезла из постели и кое как привела себя в порядок, причесав волосы спереди и намазав губы. Оглядевшись в поисках платья, она нашла сразу несколько на полу в углу и выбрала наименее запачканное. На этом платье красовались красные и синие цветочки, придававшие Флосси сходство с диваном, но у этого наряда было достоинство – глубокий вырез, демонстрировавший ее необъятные груди с бездонной ложбиной. Цель ее заключалась в том, чтобы найти мужчину, который купил бы ей бутылку, поэтому это платье было в самый раз. С первых шагов по жизни она поняла, что любители выдающихся грудей не отличаются разборчивостью. Размер в их глазах затмевает красоту.

Но стоило ей взяться за платье, как на пол спланировал голубой конверт. Она недоуменно покрутила его в руках. Она никогда прежде его не видела. Конверт был адресован президенту Соединенных Штатов. В углу имелась марка. У нее возник план содрать и загнать кому нибудь марку. Она ухватила ее за кончик, но марка оказалась приклеена намертво.

Ладно, раз письмо адресовано президенту, оно может оказаться важным. Непонятно только, как оно очутилось у нее в квартире.

Не выпуская письмо из рук, она натянула красно голубое платье и, все так же с письмом в руках, тяжело затопала вниз по лестнице. На углу висел ящик в красную, белую и синюю полоску, и она сочла, что такой веселенький ящик вполне годится, чтобы опустить в него адресованное президенту письмо.