София планировала дать новичку время адаптироваться, понять, какую важную исследовательскую работу она здесь ведет, важную не только для всего человечества, но и для него лично.

Отец срочно прилетел из Лондона и, не объяснив причину, начал форсировать события.

София планировала расположить Кэла к себе, чтобы он добровольно работал с ними, а не на них. Но Алан Риккин, исполнительный директор «Абстерго», ускоряя процесс, расстраивал ее планы.

Как всегда.

Макгоуэн смотрел на нее пустыми глазами. Он знал, что победил. И София это знала.

И она резко сказала:

– Готовьте «Анимус».

Вначале – невероятный по чистоте больничный бокс. Затем – странный лабиринт из средневековых и современных коридоров и комнат, по которым он, спотыкаясь, бежал. Сад на крыше с гуляющими там подобиями зомби, расположенный очень высоко, на уровне полета орла или – ангела.

Но это…

«Церковь», – первое, что пришло в голову, хотя он редко туда захаживал. Великолепный мозаичный пол, в центре широкая площадка, окруженная двумя уровнями арок. И довершал невероятную картину ячеистый улей.

В полумраке он различил на стенах росписи – нечеткие, выцветшие от времени, а не расплывавшиеся у него перед глазами от введенного наркотика. Из окон высоко над головой лился солнечный свет и смешивался со слабой голубой подсветкой стеклянных шкафов, хранивших древнее оружие – мечи, луки, кинжалы.

Остальное пространство было заполнено ультрасовременной техникой. Взгляд Кэла скользнул по мониторам, мерцавшим непонятными графиками и схемами, и в голове возникла новая догадка: «Лаборатория».

Зачем он здесь?

Подбежал третий санитар и защелкнул на нем тяжелый полотняный пояс. Ему кажется или пряжка действительно похожа на букву «А»?

Инстинкт самосохранения включил в нем панический страх. Цепь есть цепь, состоит ли она из металлических звеньев или имеет вид полотняного пояса с пряжкой в виде блестящей буквы «А». Он лихорадочно искал глазами Софию. Она спокойно смотрела на него, и в ее холодных голубых глазах он не смог прочитать ничего.

– Клинки готовы? – спросила она.

Кэл не сразу понял, что она обращается не к нему, а к своему помощнику, стоявшему в нише у мониторов.

– Сейчас, – ответил молодой человек с бородкой. Он шагнул из двадцать первого века в век четырнадцатый, от мониторов к стеклянному шкафу, достал что-то и протянул санитарам – или каким-то ассистентам, черт их знает, кто все эти люди.

– Их принадлежность подтверждена? – задала очередной странный вопрос София.

– Они действительно принадлежали Агилару, их извлекли из его могилы.

Могилы? Они что, расхитители гробниц?

София предлагала довериться ей, и тогда он все поймет. И потому он отошел от края пропасти и за это, как дикое животное, выражаясь образно, получил укол дротиком, а потом его притащили в некое подобие церкви… где вообще ничего не имело даже малой толики смысла.

Два ассистента принесли не то латы, не то нарукавники, санитары еще крепче сжали руки, удерживая Кэла, пока их ему надевали.

Он затравленно посмотрел на Софию.

– Что это? – проворчал он, безуспешно пытаясь сопротивляться.

Нарукавники были кожаные, очень старые, но каким-то образом ему знакомые.

– Это реликвия, и твоя ДНК позволит нам связаться с твоим древним предком, – пояснила София.

– Что?

Кэл хорошо все расслышал, но ничего не понял. София, не отводя взгляда от Кэла, обратилась к своим ассистентам:

– Приготовиться. Точка регрессии – Андалусия, тысяча четыреста девяносто первый год.