Одноухого у меня всё же отобрали. Заявился наш хозяйственник по прозвищу Прапор (говорят, от древнего воинского звания образовано – прапорщик, знаменосец, только что-то я никогда его со стягом не видел) и заявил:

– Тебе, Нечай, фенакодус ни к чему. Я его реквизирую.

Он протянул руку к фенакодусу.

– С какой стати, Прапор? Я Одноухого в бою добыл! Это мой трофей! – обиделся я.

– Ты у нас кто: кавалерист или ястребок?

– Ястребок.

– То-то. Рождённый летать скакать не должен. Приказ Добрыни-старосты.

Так я снова стал безлошадным.

На время объявленного отдыха пошёл к ангару договариваться о новом крыле. Кое-какой запасец ещё остался. Да и из потерянных что-нибудь восстановить реально. Конечно, меня помурыжат, как без этого, но крыло взамен уничтоженного в бою дадут. А будут упираться – я им всю печенку проем. На ястребках вся разведка лежит. Без нас Комплекс всё равно что без глаз и ушей.

Ероху положили в госпиталь. Лекарь, который его осматривал, заверил, что всё в порядке. Парня чуток подлатают и снова в строй. Стрела оказалась неотравленной, попала в мягкие ткани, крови вытекло немного.

– Завтра не обещаю, но через недельку ваш Ероха будет как новенький танцевать, – заверил лекарь.

– Навестить сегодня можно?

– Завтра приходите. Мы ему раны обработаем и особым отваром напоим. До утра проспит без задних ног.

По пути всю дорогу крутил в памяти то, как ловко я стрелу в полёте поймал. Вспоминал и сам себе не верил. Про подобные случаи приходилось слышать раньше. Отец рассказывал, что среди кремлёвских дружинников есть такие умельцы, разве что ртом пули не ловят. Но они годами специально тренируются, а я о подобном и не помышлял. Тем более, одно дело слышать, а другое проделать самому. Даже занозу не засадил! Блин, голова кругом идёт!

Наш завхоз по характеру был близнецом Прапора. Зимой снега не выпросишь. После полуторачасовой перепалки я уж было решил, что без отца не обойтись, но завхоз всё же сдался. Открыл заветную дверь и вручил крыло.

– Если и это проголубоглазишь, больше не приходи. На калитке летать будешь!

– Спасибо, дядь Сень! – обрадовался я и побежал проверять крыло.

Потом время закрутилось, завертелось. Я и заметить не успел, как наступил вечер, и вспомнил, что пора бы поужинать. Кое-как привел себя в порядок, умылся да отправился в трактир, лелея внутри надежду, что свижусь там с Варей. Авось, и поговорить удастся.

Может, я и на поединок с Чубарем из-за неё вызвался? Парни всегда не прочь перед зазнобами покрасоваться. Нет, вряд ли. Тут что-то другое, не думал я тогда о девушках. Сущности, завладевшей мной в тот миг, не было никакого дела до Вари. Просто кулаки зачесались.

После боя с кешайнами чуток отпустило, я стал прежним. Вопрос – надолго ли? Что за странные инстинкты и желания начинают меня одолевать? Имело смысл поговорить с отцом, но я видел, что он занят. Тут не до бесед. Ну и, в конце концов, я не мальчик. Пора решать все вопросы самостоятельно. Отец бы это одобрил.

По дороге в трактир узнал новость. Кто-то решил отпраздновать победу, словно было что праздновать. Тут горевать впору и о погибших жителях Пойменского, и об ополченцах… Но с другой стороны, вся жизнь – сплошные потери. Каждый выход за пределы стен уже риск. А тут – бой. Да и кто может знать, что ждет всех завтра? Пусть будет праздник. Может, последний.

Столы вытащили под открытое небо. Собрались в основном ополченцы да ястребки. Те, кто был в настоящий момент свободен от дежурств. У некоторых участников боя белели повязки. Женатые пришли с семьями, неженатые – с подругами. Были и торговцы из пришедшего каравана во главе с Буцем.