Достигнув угла дома, он свернул, но не в ту сторону, откуда они пришли, а в противоположную. Крики и стальное клацанье стали потише, и это подарило Гррубу робкую надежду, что у него все-таки получится сбежать… однако уже в следующий миг он услышал, как что-то позади громко щелкнуло, и незнакомый голос спросил:

– Далеко собрался, лохматый?

Дикарю хватило ума замереть на месте. Голос явно принадлежал хомо, а щелчок… щелкать могло оружие. Например, пистоли, которыми любили пользоваться хомо. А, значит, одолеть говорящего можно и не пытаться – пристрелит раньше, чем успеешь шаг в его направлении сделать.

Именно поэтому Грруб подумал, что надо попытаться договориться. И начал медленно разворачиваться к хомо. Он хотел сказать, что не собирался причинить никому вреда и всего-то хотел перекусить, потому что в животе с самого утра даже лапки паука-мясоеда не было…

Но тут грянул выстрел, и Грруб, как был, с приоткрытой пастью и выпученными от страха глазами, рухнул на асфальт, поливая его кровью вперемешку с мозгами.

Бородатый мужчина в потертом черном плаще до колен и с кучей шрамов на морщинистом лице, сжимая в каждой руке по пистолету, подступил к нео, склонился над ним и тихо констатировал:

– Мертв.

Больше всего этот бродяга напоминал обыкновенного ворма, и только чересчур осмысленный взгляд выдавал в нем человека. Выпрямившись, мужчина вскинул левую руку с пистолетом и, сосчитав до трех, спустил курок. Пуля со свистом рассекла воздух и угодила в голову нео, который только-только появился из-за угла. Бородач тихо ухмыльнулся и пошел к очередному поверженному врагу. Выходя из-за дома, он поднял правую руку и пристрелил дикаря, который несся прочь от разъяренного «Рекса», жадно поедающего самых нерасторопных мутов. Очередная пуля угодила нео прямо в лоб, и он, неуклюже плюхнувшись на колени, подкатился к самым ногам бородача и там замер.

Бродяга повернулся лицом к пирующему био и, уперев руки в бока, уставился на него. Больше никто к нему не бежал – те, кому откусили головы, просто не задумывались об этом, а тем, которые еще задумывались, для бега уже не доставало ног. Несколько мгновений спустя крики и рыки смолкли; осталось только клацанье челюстей – это «Рекс» дожевывал последнего нео. Тут взгляд био упал на застывшего вдалеке человека, и он, продолжая клацать челюстями, устремился к бородачу.

Наглый хомо, однако, даже бровью не повел – как стоял, так и продолжил, даже позы не изменил, а на бредущего к нему монстра смотрел спокойно, будто совершенно не боялся.

«Рекс», видно, рассвирепев от такого неуважения, ускорился и понесся вперед. Стены проулка ему немного жали; кирпичная крошка летела во все стороны, а на потрепанных боках появился буро-красный след, но монстр, кажется, не обратил на это никакого внимания.

Но на лице бородача не дрогнул ни единый мускул. Он даже пистолет на приближающегося робота не направил.

И вот, когда казалось, что жить бродяге осталось считаные секунды, «Рекс» прыгнул. На несколько секунд тень накрыла бородача, и он, задрав голову, уставился на био, проносящегося над ним. Это были по-настоящему волнительные мгновения – казалось, что в любой момент тяжеленная груда железа может плюхнуться на него сверху и попросту обратить в лепешку. Но, судя по всему, бородач не счел это достойным поводом, чтобы спастись бегством.

– Все дурачишься? – услышал мужчина вдруг.

Он резко повернул голову и с глумливой улыбкой уставился на окно первого этажа. В нем сидела, свесив ноги, стройная девушка в черной полумаске, скрывающей нижнюю часть лица.

– Всего лишь устроил нашему Щелкуну небольшую разминку, – пожал плечами бродяга.

В следующий миг асфальт вокруг ощутимо содрогнулся: это многотонный «Рекс» приземлился после своего жуткого прыжка.