Журналист Олег Блоцкий, исследовавший генеалогическое древо семьи Путиных, замечает: «По всему выходит, что нынешний президент России Владимир Путин — третий в своем роду, кто родился вне крепостной неволи». Автор восторженной книги о Путине, видимо, хотел обратить внимание на то, сколь недавни традиции свободы в России.

Эпоха Горбачева и Ельцина была слишком недолгой, чтобы эти традиции укоренились. Потому, наверное, так легко вернуть общество в управляемое состояние, когда люди охотно подчиняются начальству, не смея слова поперек сказать и соревнуясь в выражении верноподданничества. Люди готовы строиться в колонны и шеренги, не дожидаясь, когда прозвучит команда, а лишь уловив готовность власти пустить в ход кулак или что-то потяжелее.

Это, верно, куда более укоренившаяся традиция — всеми фибрами души ненавидеть начальство, презирать его и одновременно подчиняться ему и надеяться на него.

Генерал Константин Пуликовский, президентский полпред на Дальнем Востоке, перечисляя губернаторов, которые хорошо работают, с удовлетворением отметил: «Это государевы люди».

Но государя-императора у нас нет с февраля 1917 года. Люди принадлежат самим себе, а не императору. А губернаторы, избранные на свой пост, должны бы служить не верховному властителю, а своим избирателям. Но генерал⁷ Пуликовский, верно, об этом не знает, как и многие другие чиновники...

По существу, людей стали натравливать на средства массовой информации. Говорили: телевидение врет, журналисты врут... Но пожалуй, ни один журналист не врет так, как врут чиновники.

Для чиновников настали счастливые дни. Свободные средства массовой информации — это было единственное, чего они хоть немного, но боялись. Покажут, какие они есть, и стыдно будет, и начальство по головке не погладит. А теперь они ожили, они больше не боятся, потому что увидели: начальство мнением общества, которое выражается через средства массовой информации, больше не интересуется.

Как же объяснить позицию президента в отношении телевидения? Тут, похоже, есть что-то личное.

В определенной степени Борис Березовский и Сергей Доренко пожинают то, что посеяли. Березовский сам показал, как с помощью телевидения можно планомерно уничтожать политика — на примере Евгения Примакова и Юрия Лужкова. Путин не желает оказаться в их положении.

Но Путин вообще не привык к роли публичного политика, к тому, что каждый его шаг — как актера на сцене — обсуждается, оценивается, критикуется, высмеивается. Часто это кажется несправедливым: но я же думаю только об интересах государства, я работаю на пользу общества, не жалея сил, а меня критикуют!

Ну, кто из нас любит критику? Все мы уверены в том, что поступаем правильно, а критики несправедливы. Но при этом мы знаем, что все мы совершаем ошибки. Ошибки, совершенные президентом, могут быть очень опасны. Поэтому и нужен парламент, который ему не подчиняется, и самостоятельный суд, и негосударственные средства массовой информации, которые должны обо всем рассказывать, никому не делая скидок.

Тяжелое впечатление произвел ответ президента Путина известному американскому тележурналисту Ларри Кингу на вопрос о судьбе подводной лодки «Курск».

— Так что же случилось с вашей подводной лодкой? — спросил журналист, надеясь, что президент России расскажет зрителям о подлинных причинах гибели «Курска».

— Она утонула, — с легкой иронией ответил президент.

Я не знаю, видели ли родные моряков, погибших на «Курске», эту улыбку, с которой президент страны и Верховный главнокомандующий говорил о величайшей трагедии, потрясшей страну. Не знаю, что произошло тогда с Путиным, что он хотел тогда сказать. Наверное, ему хотелось обрезать знаменитого американца и показать себя человеком светским и современным. Но вышло наоборот.