|
Через две минуты он с ужасом увидел причину – Огромный грузовой автомобиль с прицепом перегородил все шоссе, а из‑под его передних колес виднелась маленькая смятая легковая машина. Рядом стояли машины «скорой помощи» и с десяток полицейских автомобилей с включенными мигалками, освещающих пожарных и полицейских, которые пытались извлечь из сплющенного импортного автомобиля тела сидящих в нем пассажиров. Боб не мог разобрать марку автомобиля, но, подобно всем остальным водителям, невольно уставился на сцену дорожной катастрофы и лишь спустя несколько секунд вспомнил, кто он и. где находится. Одетый в черное полицейский расставлял по мостовой мигалки, ограждающие место, где велись работы, и взмахами руки направлял поток транспорта, двигающегося на юг, в объезд. Наконец Боб снова превратился в офицера разведки, принимающего участие в операции на чужой территории. Он подождал, когда возле полицейского образовалось свободное пространство, и, нажав на педаль газа, проскочил мимо него. Полицейский успел взглянуть на Боба разъяренным взглядом, но не успел отреагировать. Однако еще более важным было то, что, взглянув на водителя, он не обратил внимания на сам автомобиль. Боб помчался вверх по склону холма и лишь теперь понял, что еще одним последствием его колебания явилась утрата ориентировки – он не заметил, куда двинулся транспортный поток, направленный в объезд. И дорожную карту не захватил, тут же вспомнил он. Боб уничтожил карту, по которой ориентировался, направляясь к трейлеру, потому что на ней были пометки, сделанные его рукой. Более того, в машине вообще не было никаких карт. Карты – вещь опасная, способная с головой выдать владельца, к тому же он умел запоминать всю информацию, необходимую для проведения операции. Но в этом районе он находился совсем недолго и недостаточно хорошо познакомился с ним, изучив всего лишь один маршрут, ведущий обратно к трейлеру.
Черт бы побрал эти операции, которые проводятся по приказу «исполнение немедленное»! На первом же перекрестке он свернул налево и оказался на улице, ведущей в жилой район. Ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, что в такой холмистой местности все дороги извилистые и он не знает, куда направляется. Впервые он стал терять самообладание, но только на мгновение. Мысленно выругавшись на своем родном языке, тут же напомнил себе, что не имеет права даже думать по‑русски. Закурив новую сигарету, он медленно поехал вперед, стараясь сориентироваться. То, что у него от газа продолжали слезиться глаза, шло отнюдь не на пользу. Водитель заблудился, в следующее мгновение понял Грегори. Он прочитал немало шпионских романов и знал, что его везут пли в надежное укрытие, или собираются пересадить в другой автомобиль, который отвезет его... куда? А может быть, на какой‑нибудь тайный аэродром? Но как только Эл увидел, что они проезжают мимо той же машины, которую миновали несколько минут назад, он с трудом удержался от улыбки. Они действительно где‑то серьезно ошиблись. После следующего поворота дорога шла под юру, и подозрение Грегори переросло в уверенность – впереди видно лишь вращающиеся мигалки на месте катастрофы. Он услышал ругательства водителя, вынужденного развернуться и снова подняться на вершину холма. Все, что русским не нравится в Америке, заполнило сознание Боба. Слишком много дорог, слишком много автомобилей – какой‑то кретин проехал на перекрестке на красный свет и столкнулся с грузовиком – надеюсь, этот сукин сын погиб! – он проклинал все, проезжая мимо сплошных рядов машин, припаркованных вдоль улиц. Надеюсь, перед смертью он кричал от мучений. Подумав про это, он почувствовал облегчение. А что теперь? Он выбрал другую улицу, проехал по дороге, ведущей через гребень холма, оттуда посмотрел по сторонам и увидел еще одно шоссе. Может быть, если он поедет по нему на юг, оно где‑то соединится с тем, по которому они ехали раньше... Пожалуй, стоит попробовать. |
