В общем, этого хватило.

Ариец атаковал с таким рёвом, что круг из жителей посёлка, вздрогнул, стал чуть шире. Битва не стала долгой. Сцхег умел сражаться на мечах, может быть, даже неплохо, по меркам Катхена. Но он не умел биться так, как это делали арийцы. В нём не хватало бешеной ярости и навыков, коим обучали в Малом городе, порой, в процессе обучения ломая кости и разбивая черепа воспитанников. Первый же выпад, заставил Сцхега стиснуть зубы от боли в плече. Он старался больше не блокировать ударов противника, а уклонялся от них. За минуту ариец осыпал его таким количеством ударов, что вождь клана начал отступать, почти убегая от противника. Свои же соплеменники начали роптать возмущённые поведением вождя. А потом возмущённые вопли обратились к арийцу — он, как оказалось, считал, что в битве без щитов на одноручных мечах, вторая рука, тоже оружие, которое можно использовать множеством способов. Когда мечи на мгновение замерли, скрестившись между противниками, Арагон присел, навалился вперёд и кулаком ударил в пах противника. Вот тут они и возмутились. Но как-то иначе выразить своё недовольство не успели. Сцхег от боли согнулся, рука пошла вниз, словно меч вдруг стал тяжелее килограмм на десять. Арией крутнулся вокруг своей оси и одним резким ударом обезглавил вождя.

Над посёлком, сразу после победного яростного рёва воина и жеста, коим окровавленный клинок был воздет в небо, повисла прямо таки кладбищенская тишина.

Ариец, шумно фыркая, глянул на жителей и вновь поднял меч. Однако лучницы не взвели луки, воины не обнажили мечи. Народ вообще расходиться стал, ошалело покачивая головами.

В конце концов, ариец остался один над телом поверженного вождя. Откуда-то из деревни выбежала довольно молодая женщина и с воем бросилась к телу убитого. Она упала на колени, начала трясти мертвеца и что-то бессвязно лопотать. Арагон очистил меч от крови, вытер о траву, да недоумённо ворча, пошёл прочь. Тут ему дорогу преградил молодой парень, с лицом Сцхега. Или вот лицом того парня, что только что мимо прошёл. В общем, с лицом этих людей.

— Ты куда пошёл? — Сердито пробасил паренёк.

— Пока не знаю. — Ответил ариец, действительно настолько ошеломлённый поведением людей, что растерялся не на шутку. Он полагал, что после смерти вождя, произойдёт хоть что-то. А они просто занялись повседневными делами, словно ничего и не было. Вон, только жена погибшего стенает, остальным, кажется, плевать.

— Не наших ты кровей, чужак. — Досадливо проворчал паренёк и, почесав плоский живот, тем же тоном продолжил. — Ты Сцхега убил. Кто его хоронить будет?

— А? — Арагон даже назад отступил.

— Что а? Ты убил, ты и хорони. — Парень кивком показал на плачущую женщину. — А о Шсти, кто заботиться будет? У неё детей двое. Младший пока подрастёт, кто ей по хозяйству поможет, кто еду в дом носить будет? Убил мужа, твои они теперь, тебе о них заботиться.

— Хм. — Арагон обернулся. Женщина вся в слезах, но вроде красивая…, по хозяйству помогать? — Нет. — Решительно ответил воин.

— Ну иди тогда. — Парень показал рукой на лес. И с улыбкой добавил. — Давно мы не охотились на людей в родном лесу. — Ариец двинулся в лес и улыбка с лица парня сошла. Догнал арийца, да встал у него на пути. — Ты что совсем не понимаешь? Весь же посёлок за тобой кинется. Убьём же мы тебя. Вон Шсти и убьёт. Лучше неё тут только Стхета из лука стреляет. Ты понимаешь?

— У меня нет времени заботиться о них. — Ариец кивком показал на женщину, стенавшую над трупом мужа.