— Наверно, сэр.

Уоллес вздохнул — прапорщик никак не хотел облегчать ему разговор.

— Уркхарт сказал, что вы, как ему представляется, не очень… — полковник помолчал, подбирая подходящее слово, — не очень довольны?

— Со временем привыкну.

— Конечно, конечно. Сразу ничего не бывает. Вы правы. — Шотландец провел ладонью по потной лысине. — Помню, как сам начинал. Много лет прошло… Я и сам тогда совсем еще мальчишкой был. Ничего не понимал! Что? Куда? Как? Говорили повернуть налево, а сами поворачивали направо. Странно. Мне тогда все казалось странным. Первые месяцы голова шла кругом. — Полковник помолчал. — Жарко. Чертовски жарко. Слышали о Девяносто пятом?

— Девяносто пятом? Никак нет, сэр. Тоже шотландский батальон?

— Нет, бог ты мой. Конечно нет. Девяносто пятый стрелковый. Раньше назывался Экспериментальным стрелковым корпусом! Представляете? — Уоллес хохотнул. — Ну и названьице! Сейчас им командует один мой друг. Уилли Стюарт. Достопочтенный Уильям Стюарт. Отличный парень! Но, надо признать, чудаковат. Его парни носят зеленые мундиры. Зеленые! Говорит, его ребятам не хватает твердости. Ха! В зеленых-то мундирах. — Он усмехнулся, показывая, что пошутил. — Дело, Шарп, вот в чем. Я тут подумал, не лучше ли вам будет в зеленом мундире, а? Вообще-то он сам вроде как предложил, понимаете? Прислал письмо. Спрашивает, нет у меня способных молодых офицеров, которые могли бы перенести индийский опыт в Шорнклифф. Я уж было собрался ответить, что нам тут и самим таких парней не хватает, что у нас вроде как постреливают, и его парням как раз этого и недостает, но потом вспомнил про вас.

Прапорщик молчал. Под какой подливкой ни подавай, суть не меняется — его отчисляли из 74-го батальона. Конечно, Уоллес поступал благородно, предлагая перевестись туда, где оценили бы его боевой опыт, но… Скорее всего, решил Шарп, речь идет о каком-то наспех сформированном батальоне, собранном из остатков других частей и новобранцев, от которых отказались сержанты-вербовщики. Уже одно то, что они носили зеленые мундиры, говорило о многом — наверняка в армии просто недостало для них красного сукна. Да такие разбегутся в первом же бою, а потом и в строй некого будет ставить.

— Я написал Уилли, — продолжал Уоллес, — так что место для вас имеется. — Понимать это следовало, очевидно, так, что достопочтенный Уильям Стюарт был чем-то обязан полковнику Уоллесу. — Откровенно говоря, проблема в том, что в Мадрас прибыло свежее пополнение. Мы их раньше весны и не ждали, но что есть, то есть. Через месяц-полтора, думаю, восстановим численный состав. — Полковник помолчал, решая, наверно, в достаточной ли степени он смягчил нанесенный удар. — Поймите, Шарп, — заговорил он, как бы подводя итог, — шотландские части — это, ну, как семьи. Да, как семьи. Моя мать всегда так говорила, а уж она-то в таких вопросах толк знала. Как семьи! В отличие, например, от английских. Согласны?

— Так точно, сэр, — ответил Шарп, с трудом скрывая отчаяние.

— Но пока война продолжается, я вас, конечно, не отпущу, — добродушно продолжал Уоллес, снова поворачиваясь, чтобы посмотреть, как работают пушкари. Инженер уже размотал шнур на всю длину, и канониры кричали всем отойти подальше. — Приятно посмотреть, как работают люди.

Инженер достал трутницу и склонился над запалом. Вспыхнул огонек. Пламя побежало по тонкому, едва заметному в сухой траве шнуру. Горел он быстро, рассыпая искры и дымя. Потом огонь как будто выпрыгнул из травы и взбежал к запальному отверстию.

Секунду-другую все было тихо, потом громадное орудие как будто рассыпалось.