А вот разжиться чем-нибудь стрелковым, пожалуй, стоило бы. С детства ему очень понравился МГ-34. И Витя иногда мечтал о том, как в его бункере будет стоять хорошо смазанный агрегат с элегантно свисающей из него лентой. Потом Вите было смешно вспоминать, как он, начитавшись журналистской дребедени, полагал, что легко купит вожделенный МГ. За дело Витя взялся всерьез: он вышел через Интернет на пару поисковых форумов и познакомился с копателями. Черные следопыты разочаровали его сразу же.

Оказалось, что это не те строго законспирированные и чуть ли не принадлежащие к тайному копательскому ордену беспощадные демоны в человеческом обличье. Оказалось, что неорганизованные неофициалы на редкость разношерстная компания. Потом оказалось, что и официалы очень разные. Разобраться без стакана было сложно, а со стаканом – невозможно. То Витя узнавал о скандале в благородном семействе, когда для улучшения отчетности вроде б «красные» следопыты сдавали собранные с немецкого воинского кладбища кости как красноармейские, то черный следопыт вообще был милиционером и при этом еще и порядочным человеком, а последнее Витю, не любившего ментов, вообще удивляло. И собирал этот мент как раз останки советских воинов именно с тем, чтоб их идентифицировать и похоронить с почетом. И таких черных было немало.

Оказалось, что правительству Германии даром не нужны останки солдат рейха, пропавших без вести в СССР: их не то что продать, их даже даром всучить было непросто. По причине того, что в случае признания этого солдата погибшим, правительству пришлось бы платить его родичам пенсию – за десятки лет!

Оказалось, что большая часть этих черных копателей – обычные фанатичные коллекционеры, собирающие на досуге всякую, с точки зрения Вити, жбонь.

Особо поразил его один – у парня в квартире Витя увидел более трехсот немецких касок! На первый взгляд все они были одинаковые, но коллекционер снисходительно показал: все декальки – рисунки – на касках были разные. То, что одна каска была белой, другая зеленой, а щитки-эмблемки на них были одна больше, другая – меньше, не вызывало у Виктора абсолютно никакого восторга.

Другой чудак собирал стеклянные пузырьки. Часть ездила просто покопать – как другие ездят в лес поохотиться. Там были самые разные мужики – и по возрасту, и по профессии, и по взглядам на жизнь. Часть из них совершенно спокойно могла бы быть официалами, но чудовищно сложный путь оформления документов вызывал у них отвращение.

А МГ, который Витя наконец повидал и подержал в руках, резко ударил по его мечте. Длинный ком сплошной ржавчины со сгнившим прикладом только перепачкал ладони. Попытки довести эту ржавчину до кондиции ни к чему не привели. Витя становился умнее, и собранная по МГ информация тоже не порадовала: не зря сами немцы заменили эту машину другой – МГ-42, что в условиях войны было непросто. Потом оказалось, что кинематографический восторг был преувеличенным – пулемет этот оказался сложным, тяжелым, капризным в отношении погоды и, самое главное, патронов к нему было бы не запасти. Да, в глубоких воронках и блиндажах под слоем воды в три метра найденные маузеровские патроны сияли на солнце… Но у большинства из них безнадежно подмокла гремучая ртуть в капсюлях, и сушить их было без толку.

Какой прок от пулемета без патронов? Или от пулемета, дающего выстрел через пяток осечек?

На следующий год в бункере опять было по щиколотку воды, а боковая стена расперла доски так, что они треснули, выставив в помещение острую щепу на разломе, и из-под них высыпалась на пол куча земли, превратившаяся тут же в жидкую грязь. Матрас на лежанке заплесневел. Все имущество либо разбухло, либо заржавело.

Кроме посуды. Посуду кто-то спер, найдя вроде бы отлично замаскированный бункер.

Из всего этого Витя сделал несколько выводов.

1. Бункер и склады должны быть там, где не шляется куча чудаков с металлоискателями, которые находят консервы на счет «раз».