— А другого ты и не заслуживаешь! Только вот что-то не пойму, почему для тебя это имеет такое значение?

Он с застывшим лицом запустил длинные пальцы в густые черные волосы.

— Тебе это все равно не понять.

Она с трудом проглотила ком в горле.

— Я могу попробовать.

— Незачем.

Опять все та же непреодолимая каменная стена. Дверь с легким стуком закрылась, и Сара обессилено упала на кровать. Осушение было такое, будто он ей дал пощечину. Его недоверие потрясло Сару до глубины души. Раньше Рафаэль никогда не ставил под сомнение ее слова. Он всегда верил ей, и вот теперь она поняла, как чувствует себя человек, которому отказывают в доверии.

На следующий день она встала поздно, когда ослепительное солнце уже врывалось в спальню сквозь зашторенные окна. Она так и не смогла по-настоящему заснуть и всю ночь продремала, то и дело просыпаясь. Рафаэль не вернулся, и сначала она была раздражена, затем обеспокоена и наконец почувствовала себя глубоко оскорбленной. Ей было очень больно. Эта ночь, по крайней мере для нее, была особой. А может, ей это просто показалось, пока она, не в силах заснуть, спорила с Рафаэлем.

Приняв душ и помыв голову, она надела светло-вишневые юбку и блузку и поморщилась, увидев в зеркале не очень-то привлекательное отражение. Смешно, но только сейчас она готова была согласиться с Карен, не перестававшей твердить ей о необходимости разнообразить свой скудный гардероб. Хотя и очень практичный: все в нем сочеталось, все было легко постирать. Когда это она стала такой практичной и расчетливой? Пару лет в Труро она еще экспериментировала в различных стилях, но вскоре ей это надоело, и у нее появились другие, более важные заботы. Надо было думать о больной Петиции. При этом воспоминании на лицо ее набежала тень. Консуэло поздоровалась с ней в коридоре.

— Buenas dias, senora. Будете завтракать?

Стол ожидал ее в очаровательном залитом солнцем внутреннем дворике. Воздух был настоян на густом запахе роз и гибискусов. Служанка принесла булочки и горячий шоколад и большую чашу с фруктами.

— Где дети? — спросила Сара.

— Los ftinos с доном Рафаэлем в студии, sefioia.

Такое зрелище пропускать нельзя, решила Сара, но еще долго не могла заставить себя встать из-за стола, бессознательно наслаждаясь первым спокойным, мирным завтраком за последние несколько лет. Когда она, отправив в рот еще одну виноградину, все же начала подниматься из-за стола, в патио вошла Консуэло.

— Донья Исабель просит вас к себе, senora. — У экономки был такой вид, будто она передавала Саре королевское повеление. — После обеда ей надо отдыхать. Вы сможете пойти сейчас, роr favor (Пожалуйста (исп.)?

— Конечно. — Сара натянуто улыбнулась, пытаясь скрыть свое смятение.

— Надеюсь, что… э-э-э… донья Исабель себя лучше чувствует?

— Она все еще слаба, — тепло сказала Консуэло. — Но сегодня, после того как она повидалась с детишками, она намного веселее.

Значит, Джилли и Бен уже познакомились со своей прабабушкой. Рафаэль и его прислуга заставляли ее чувствовать себя легкомысленной матерью. Следующим пунктом в его плане, наверное, стоит нянька, с раздражением подумала она. И тогда ее близкие отношения с детьми будут подорваны. А может, она несправедлива к Рафаэлю? А что, если он считает ее присутствие в этом доме необходимым? Тупо вспомнив, как он ушел прошлой ночью, она решила, что ей надо быть начеку.

По внутренней лестнице Консуэло провела ее в другое крыло дома, резко отличавшееся от того, что она до сих пор здесь видела. Пройдя через большие просторные комнаты с высокими потолками, они вошли в длинные, обитые темными панелями коридоры с полом на разных уровнях и со стенами, увешанными семейными портретами.