– Господин Лиркин, а что вы предлагаете в номер? – Ольга откинулась на спинку стула.

Рыжий музыкальный обозреватель передернулся.

– Даже не знаю, что делать. Вся музыкальная общественность обсуждает новые произведения Скрябина. Но ведь он морально ущербен: бросил жену, четырех детей, отдался на волю страсти…

– Я человек широких взглядов, – прервала его Ольга, – грешить никому не возбраняется. Господь Бог для каждого найдет свое возмездие. А о музыке Скрябина напишите, только без гнусной декадентщины… Дон Мигель, а вы?

– У меня, Ольга Леонардовна, есть блестящее эссе о магии ткани, по учению английских розенкрейцеров.

– А откуда вы узнали, что думали английские розенкрейцеры о тканях? – непроизвольно вырвалось у ошарашенного Самсона.

– Милый дружок, интуиция и прозрение! Вот рецепт настоящего журналиста. А если еще не забывать и посещать модные магазины тканей… – Широкое лицо дона Мигеля Элегантеса светилось самодовольством.

– Теософия и эзотерические учения, милый Самсон, способны навеки погубить наш журнал. Такая скукотища, – Ольга дернула головой, – не воспринимайте их всерьез. Равняйтесь на ваших коллег: они обходятся без этой интеллигентской инфекции, ибо обладают отменным мужским здоровьем. А оно и является залогом успеха у женщин.

Фалалей расплылся в улыбке, его карие круглые глаза превратились в щелочки.

– Такому красавчику негоже засорять голову теософскими словесами. Интересничанье годиться лишь для ущербных персон обоего полу. Кстати, хотите анекдот о спиритах? Возвращается однажды муж, а у жены любовник…

– Господин Черепанов, угомонитесь, – остановила словоохотливого фельетониста госпожа Май, – Самсон прочитает ваши анекдоты в журнале. И где вы только их берете?

– В народе, дорогая моя благодетельница, в самой народной гуще, – паясничал Фалалей, – народное творчество – кладезь мудрости.

– А что будет с моим эссе об Элоизе и Абеляре? – подал голос Платонов. – Вы его сняли из последнего номера, и что теперь? В долгий ящик?

Ольга Леонардовна задумалась.

– Элоиза никуда не денется, – решила она, – ей место найдем. Пока что я думаю вот о чем, господин Платонов… В следующий номер нам не хватает материала о женщине, активной участнице общественной жизни. И при этом не отказывающей себе в женских радостях. О хорошей работнице, прекрасной матери и супруге. Нет ли такого образца из французской жизни? Поищите, голубчик.

– А Жанна Д'Арк не подойдет?

– На худой конец можно и о ней. Хотя я не слышала, чтоб она ходила под венец. – Ольга всем своим видом демонстрировала, что ей хочется рассказа о женщине современной. – Однако подумайте, не торопитесь.

– Если он умеет думать, – пробурчал Лиркин.

– А вас не спрашивают, – Платонов фыркнул и полез в карман за носовым платком.

Госпожа Май изучающе посмотрела на Самсона.

– А вы, голубчик, не предложите нам что-нибудь?

Самсон смутился.

– Боюсь, мне еще рано, – он покосился на хитро улыбающегося Фалалея, – требуется тщательная отделка. «Флирт» ведь не провинциальная пресса…

– Да, это опасно! – выкрикнул Синеоков.