– Докладываю, – не стушевался Лапочкин. – Наведывался в квартиру. Съемная. Заходил внутрь. Беседовал с камердинером. Мужик брянский, глупый. С барином прибыл в столицу. Однако на имя Асинька клюнул, хотя и клялся, что барин предосудительных знакомств не ведет. По глазам его понял, что красотка в дом захаживала.

Тернов побарабанил пальцами по зеленому сукну и заметил:

– Вряд ли он так неосмотрителен. Да и дамочка приметная – сама Айседора Дункан.

– Вот оно что. – Лапочкин сверкнул глазками-буравчиками. – Танцовщицу бы и дворник, и швейцар приметили бы, жар-птица. А дворник из необычного помянул только, что от Гарноусова иногда по черной лестнице два подозрительных человека спускаются, воротники подняты, лица волосом заросшие. Полагаю, грим.

– Свидания депутат мог и по телефону назначать, и не обязательно у себя в квартире встречаться, – скороговоркой произнес Павел Миронович.

– Вот почему у камердинера глаза забегали, когда я имя «Асинька» назвал. Слышал, стервец, любовные восторги барина.

– И какой вывод изо всего этого можно сделать? – Тернов проявлял нетерпение.

– Выводы следующие. – Лапочкин помолчал, пожевал губами. – Первый: у депутата была любовница. Второй: он соблюдал меры предосторожности. И третий вытекает из второго: письма он не писал и от нее писем не получал. Он не дурак, чтобы такие компрометирующие документы доверять почте. Побоится перлюстрации. Такой адюльтер попахивает скандалом. Вдобавок, могут и в шпионаже в пользу Америки обвинить.

– Ну вы уж хватили через край, Лев Милеевич, – не поверил Тернов.

– Ничего не через край. Еще не известно, что эта Айседорка в России делает. У нас таких босых баб, как она, на сцену можно выпускать дивизиями.

– И что же дальше?

– А вот что. Листок-то мог принадлежать и не Гарноусову, а тому, второму, неизвестному. Да и письмо ли это?

– По-вашему, Айседора Дункан еще кого-то охмурила? – опешил Павел Миронович.

– Наверняка, и не одного. – Довольный Лапочкин откинулся на спинку стула. – Однако вернемся к нашим баранам. Что же мы имеем, любезный Павел Мироныч? Мы имеем подозрительную встречу депутата в подозрительном месте, в дешевом парикмахерском салоне. Зачем ему при камердинере ходить бриться в салон? Заметьте, он пришел без сопровождающего. Значит, опасался свидетелей. В салоне он с кем-то встретился, но факт встречи с неизвестным депутат отрицает. Портрет испарившегося клиента у вас имеется. И именно у этого неизвестного выпал тот самый листок бумаги, который мы спервоначалу приняли за любовное письмо. Так?

– Пока изъянов в вашей логике не вижу. – Павел Миронович благосклонным кивком одобрил ход мысли подчиненного.

– Теперь переходим к выстрелу. Стрелял не господин Шалопаев, невинно пострадавший при задержании. Пистолет его чист, о чем и сообщил эксперт. Да и сам Шалопаев говорил о стрелявшей женщине. Так?

– Которая потеряла галошу, – добавил Тернов.

– Как это все соединить? – Лапочкин пронзил начальника торжествующим взглядом.

– А черт его знает, как! – пробурчал Павел Миронович. – Таинственный клиент неизвестен, стрелявшая дама неизвестна. И на галоше ничего не написано, нет даже металлического инициала владелицы.

– Остается один выход, – подсказал опытный агент, – изучить текст письма.

– Что там изучать? – Павел Миронович скептически скривился. – Бессвязная мешанина из фривольных любовных словечек.

– В этой бессвязности должна быть какая-то связь! – настаивал Лапочкин.