Он поднял оконное стекло и поехал дальше, глядя в зеркало на девочку, смотревшую ему вслед. Умница. Приятно сознавать, что не все родители утратили чувство ответственности. О его бывшей жене, к сожалению, этого не скажешь. То, как она воспитывает их дочь, – просто стыд и срам. Да и Майкл своей дочери слишком многое позволяет. Кто тут виноват?

Майкл Ребус был владельцем весьма солидного дома. Он пошел по стопам их отца и стал эстрадным гипнотизером. И, судя по всему, вполне в этом преуспел. Джон не разу не попытался расспросить брата о его профессиональных секретах. Впрочем, и к выступлениям старика он никогда не проявлял ни малейшего интереса. Майкла это равнодушие озадачивало: он туманно намекал, что свой номер работает без обмана, пытаясь пробудить у брата желание разгадать эту загадку.

Однако Джону Ребусу и без того хватало загадок: он уже пятнадцать лет служил в полиции, и все эти годы загадки сыпались на него, как из мешка. Пятнадцать лет!… А похвастаться-то ему нечем, скорее уж следует себя пожалеть. Распавшийся брак да ни в чем не повинная дочь, вынужденная метаться между отцом и матерью. Прямо сказать, не густо. А Майкл тем временем счастливо жил с женой и двумя детьми в таком большом доме, о каком Ребус не мог и мечтать. Он с успехом выступал в гостиницах, клубах и театрах самых разных городов – от Ньюкасла до Уика. Порой он зарабатывал шестьсот фунтов за одно выступление. Возмутительно. Он ездил на дорогой машине, хорошо одевался и ни за что на свете не стал бы стоять под проливным дождем на кладбище в Файфе в самый пасмурный за многие годы апрельский день. Нет, для этого Майкл был слишком умен. И слишком глуп.

– Джон! Черт возьми, что случилось? То есть я, конечно, страшно рад тебя видеть! Почему ты не позвонил и не предупредил о своем приезде? Входи.

Ребус предполагал, что его ждет именно такой прием: удивление, смешанное со смущением, словно любое напоминание о родственниках, еще остававшихся в живых, причиняло боль. К тому же Ребус подметил словечко «предупредил» там, где достаточно было сказать «сообщил». Он был полицейским. Подобные вещи не ускользали от его внимания.

Майкл Ребус ринулся в гостиную и убавил громкость оглушительно оравшей стереосистемы. – Заходи, Джон! – крикнул он. – Выпить хочешь? Может, кофе? Или чего-нибудь покрепче? Какими судьбами?

Ребус сел так, точно находился в доме у постороннего человека, – по привычке напряженно выпрямив спину. Он принялся разглядывать обшитые панелями стены комнаты – очередное новшество – и вставленные в рамки фотографии своих племянников.

– Просто был тут неподалеку, – сказал он.

Майкл, наполнив стаканы и отойдя от домашнего бара, внезапно вспомнил – или прекрасно изобразил человека, только что вспомнившего – о чем-то:

– Ах, Джон, я совсем забыл! Почему ты мне не сказал? Черт подери, мне очень жаль, что я позабыл о папе!

– Но ты же гипнотизер, а не «человек-компьютер», правда? Давай сюда стакан, или он у тебя к рукам прирос?

С улыбкой выслушав оправдательный приговор, Майкл протянул брату стакан.

– Это твоя машина возле дома? – спросил Ребус, взяв виски. – Я имею в виду большой «БМВ».

Майкл, по-прежнему улыбаясь, кивнул.

– Черт возьми, да ты ни в чем себе не отказываешь!

– Не только себе, но и Крисси с детьми. За домом мы сооружаем пристройку. Там будет сауна или джакузи. Как раз сейчас это последний писк моды, и Крисси не терпится утереть нос соседям.

Ребус отпил глоток. Отличное шотландское солодовое виски. Комната была заставлена дорогими вещами, но все они как-то плохо сочетались между собой. Стеклянные безделушки, хрустальный графин на серебряном подносе, телевизор с видеомагнитофоном, непостижимо миниатюрная стереосистема, лампа из оникса.